В день открытия памятника Пушкину, 6 июня 1880 года, с 10 часов утра в Москве к площади у Страстного монастыря стали стекаться густые толпы народа и многочисленные экипажи. Казалось, вся Москва собралась тогда поклониться великому поэту.

Вокруг площадки памятника на шестах были установлены белые щиты с вытесненными золотом названиями произведений великого поэта. Тверской бульвар украсили гирляндами живой зелени. Народ раскупил у торговцев все ландыши и фиалки и забрасывал ими пьедестал монумента.

К вечеру зажглась иллюминация. У подножия еще покрытого полотном памятника известные российские писатели Тургенев, Полонский, Майков, Плещеев и Достоевский произнесли торжественные речи. Когда покров упал, вся площадь взорвалась криками ликования.

Памятник Александру Пушкину создал скульптор Александр Опекушин. Он изобразил поэта в глубоком раздумье: склоненная голова, рука, заложенная за борт фрака, медленный, словно застывший шаг…

В 1950 году памятник перенесли с Тверского бульвара на другую сторону реконструированной Страстной площади (ныне Пушкинская площадь), развернули на 180 градусов и расположили на месте бывшей колокольни Страстного монастыря. Монумент немного пришлось поднять, для чего был сооружен бетонный фундамент.

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН

родился 6 июня 1799 года в Москве, в Немецкой слободе. Отец, Сергей Львович, принадлежал к старинному дворянскому роду; мать, Надежда Осиповна, урожденная Ганнибал, была внучкой Абрама Петровича Ганнибала — "арапа Петра Великого"

Александр, воспитанный французскими гувернерами, из домашнего обучения вынес прекрасное знание французского и любовь к чтению, познакомился с русской поэзией от Ломоносова до Жуковского, с комедиями Мольера и Бомарше, сочинениями Вольтера и других просветителей XVIII века. Любовь к родному языку ему привили бабушка, Мария Алексеевна Ганнибал, превосходно говорившая и писавшая по-русски (явление редкое в дворянских семьях того времени), и няня Арина Родионовна. Раннему развитию литературных склонностей Пушкина способствовали литературные вечера в их доме, который посещали Карамзин, Жуковский, Дмитриев.

С 1811 года стал учиться в Царскосельском Лицее, который сыграл большую роль в становлении личности Пушкина. Лицейские друзья - Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер, Антон Дельвиг навсегда остались верными и близкими поэту друзьями. В Лицее Пушкин начал писать стихи, в 1814 году было опубликовано первое стихотворение "К другу стихотворцу".

После окончания лицея в июне 1817 в чине коллежского секретаря Пушкин был определен на службу в Коллегию иностранных дел, где не работал и дня, всецело отдавшись творчеству. К этому периоду относятся стихотворения "Вольность" (1817), "К Чаадаеву", "Деревня" (1819), "На Аракчеева" (1817 — 1820), которые, хоть и не публиковались, были настолько известны, что, по свидетельству И. Якушкина, "в то время не было сколько-нибудь грамотного прапорщика, который не знал их наизусть". Еще до окончания лицея, в 1817, начал писать поэму "Руслан и Людмила", которую закончил в марте 1820.

В мае он был сослан на юг России за то, что "наводнил Россию возмутительными стихами". Он едет в Екатеринослав, где знакомится с семьей Раевских, затем вместе с ними — на Кавказ, оттуда — в Крым и в сентябре — в Кишинев, где живет в доме генерала Инзова, наместника Бессарабского края. В Кишиневе Пушкин знакомится и общается с будущими декабристами, много работает. За три года ссылки написаны "Кавказский пленник" (1821), "Бахчисарайский фонтан" (1823), а также "Узник", "Песнь о вещем Олеге" (1822) — образцы романтической и гражданской лирики — и многие другие стихотворения; начат роман в стихах "Евгений Онегин".

В июле 1823 Пушкина переводят под начало графа Воронцова, и он переехал в Одессу. Сложные отношения с графом привели к тому, что он по просьбе Воронцова был удален из Одессы, уволен с государственной службы и выслан в имение матери "под надзор местного начальства". Здесь поэт вел уединенный образ жизни, однообразие которой скрашивало лишь общение с соседями — семьей Осиповых-Вульф — и няней, рассказывавшей ему сказки по вечерам. В Михайловской ссылке Пушкин сформировался как художник-реалист: продолжил писать "Евгения Онегина", начал "Бориса Годунова", написал стихи "Давыдову", "На Воронцова", "На Александра I" и другие.

В 1824 году Александр был отправлен в северную ссылку в имение родителей Михайловское. Там он продолжал работу над "Евгением Онегиным", писал "Бориса Годунова", стихотворения. Его навещали друзья, Пушкин вел переписку. 17 декабря 1825 узнает о восстании декабристов и аресте многих своих друзей и об их казни.

Николай I, напуганный всеобщим неодобрением казнью и ссылкой дворян-офицеров, искал пути примирения с обществом. Возвращение поэта из ссылки могло способствовать этому. Кроме того, император надеялся привлечь Пушкина на свою сторону, сделать его придворным поэтом. Как о великой милости, он объявил Пушкину, что сам будет его цензором.

Цензорство царя обернулось полицейским надзором: "Борис Годунов" был несколько лет под запретом; поэту было запрещено не только издавать, но и читать где бы то ни было свои произведения, не просмотренные царем. Тяжелые раздумья поэта отражены в стихах этого периода: "Воспоминание", "Дар напрасный, дар случайный", "Предчувствие" (1828).

В мае 1828 Пушкин безуспешно просил разрешения поехать на Кавказ или за границу. В то же самое время поэт сватается к Н. Гончаровой, первой красавице Москвы, и, не получив определенного ответа, самовольно уехал на Кавказ. Впечатления от этой поездки переданы в его очерках "Путешествие в Арзрум", в стихотворениях "Кавказ", "Обвал", "На холмах Грузии...". Возвратившись в Петербург, поэт получил от шефа жандармов Бенкендорфа письмо с резким выговором от императора за поездку без разрешения, раскрывшее со всей ясностью враждебное отношение Николая I к Пушкину.

В апреле 1830 Пушкин вновь сделал Н. Гончаровой предложение, которое на этот раз было принято, и в сентябре уехал в свое имение Болдино, чтобы устроить дела и подготовиться к свадьбе. Эпидемия холеры вынудила его задержаться здесь на несколько месяцев.

Этот период творчества поэта известен как "Болдинская осень". Испытывая большой творческий подъем, Пушкин писал своему другу и издателю П. Плетневу: "Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы, и стихов" — и сдержал свое слово: в Болдине написаны такие произведения, как "Повести покойного Ивана Петровича Белкина", "Маленькие трагедии", "Домик в Коломне", "Сказка о попе и о работнике его Балде", стихотворения "Элегия", "Бесы", "Прощение" и множество других, закончен "Евгений Онегин"..

18 февраля 1831 в Москве Пушкин обвенчался с Н.Гончаровой. Летом 1831 вновь поступил на государственную службу в Иностранную коллегию с правом доступа в государственный архив. Начал писать "Историю Пугачева" (1833), историческое исследование "История Петра I".

Последние годы жизни Пушкина прошли в тяжелой обстановке все обострявшихся отношений с царем и вражды к поэту со стороны влиятельных кругов придворной и чиновничьей аристократии. Чтобы не лишиться доступа в архив, Пушкин был вынужден смириться с назначением его камер-юнкером двора, оскорбительным для поэта, т.к. это придворное звание обычно "жаловалось" молодым людям. За поэтом следили, перлюстрировали его письма, все более ухудшались материальные дела семьи (у Пушкина было четверо детей — Мария, Наталья, Александр и Григорий), росли долги. Но, хотя в таких тяжелых условиях творческая работа не могла быть интенсивной, именно в последние годы написаны "Пиковая дама" (1833), "Египетские ночи", "Капитанская дочка" (1836), поэма "Медный всадник", сказки.

В конце 1835 Пушкин получил разрешение на издание своего журнала, названного им "Современник". Он надеялся, что журнал будет способствовать развитию русской словесности, и делал все для достижения этой цели — художественный уровень журнала был необычайно высок: такого собрания блистательных талантов не знала еще русская периодика (Жуковский, Баратынский, Вяземский, Д. Давыдов, Гоголь, Тютчев, Кольцов).

Зимой 1836 завистники и враги Пушкина из высшей петербургской аристократии пустили в ход подлую клевету на его жену, связывая ее имя с именем царя, а затем и с именем пользующегося расположением Николая I барона Дантеса, нагло ухаживавшего за Натальей Николаевной.

Чтобы защитить свою честь, Пушкин вызвал Дантеса на дуэль, которая состоялась 8 февраля 1837 на Черной речке. Поэт был смертельно ранен и через два дня скончался. "Солнце русской поэзии закатилось", — написал В. Жуковский.

Опасаясь демонстраций, царь приказал тайно вывезти тело Пушкина из Петербурга. Гроб сопровождали жандарм и старый друг семьи поэта, А. Тургенев.

Похоронен Пушкин на кладбище Святогорского монастыря, в пяти верстах от села Михайловское.

Пушкин - это не только классик литературы, с произведениями которого мы соприкасаемся всю жизнь. Пушкин - это еще и человек ставивший честь превыше всего.

Гибель поэта стала национальной трагедией.: "Солнце русской Поэзии закатилось",- так сказал в некрологе В.Ф.Одоевский. Однако вклад пушкинского гения в русскую литературу поистине бесценен, и творческим завещанием великого поэта осталось его стихотворение "Я памятник себе воздвиг нерукотворный...". Именно эти строки выбиты на пьедестале одного из памятников Пушкину в Санкт-Петербурге.

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не заростет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
10 И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
‎И не оспоривай глупца.

Анатолий Лебедев

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» А.Пушкин

Exegi monumentum.

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тлeнья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью бoжию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приeмли равнодушно
И не оспаривай глупца.

После трагической гибели Александра Сергеевича Пушкина 29 января 1837 года среди его бумаг был обнаружен черновик стихотворения «Я памятник воздвиг себе нерукотворный», датированного 21 августа 1836 года. Оригинал произведения был передан поэту Василию Жуковскому, который внес в стихотворение литературную правку. Впоследствии стихи были включены в посмертный сборник произведений Пушкина, который увидел свет в 1841 году.

Существует ряд предположений, связанных с историей создания этого стихотворения. Исследователи творчества Пушкина утверждают, что произведение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» является подражанием творчеству других поэтов, которых Пушкин попросту перефразировал. К примеру, аналогичные «Памятники» можно найти у Гавриила Державина, Михаила Ломоносова, Александра Востокова и Василия Капниста – блистательных литераторов 17 века. Однако многие пушкинисты склонны считать, что основные идеи для этого стихотворения поэт почерпнул в оде Горация под названием «Exegi monumentum».

Что именно побудило Пушкина создать это произведение? Сегодня об этом можно лишь догадываться. Однако современники поэта довольно прохладно отнеслись к стихотворению, считая, что восхвалять свои литературные таланты, по меньшей мере, некорректно. Почитатели творчества Пушкина, наоборот, увидели в этом произведении гимн современной поэзии и победу духовного над материальным. Однако среди близких друзей Пушкина и вовсе бытовало мнение, что произведение преисполнено иронии и является эпиграммой, которую поэт адресовал самому себе. Тем самым он словно бы хотел подчеркнуть, что его творчество заслуживает гораздо более уважительного отношения соплеменников, которое должно быть подкреплено не только эфемерным восхищением, но и материальными благами.

В пользу «иронической» версии появления данного произведения говорят и заметки мемуариста Петра Вяземского, который поддерживал с Пушкиным дружеские отношения и утверждал, что у слова «нерукотворный» в контексте произведения совершенно иной смысл. В частности, Петр Вяземский неоднократно заявлял, что в стихотворении речь идет вовсе не о литературном и духовном наследии поэта, так как свои стихи «он писал не чем иным, как руками», а об его статусе в современном обществе. Ведь в высших кругах Пушкина недолюбливали, хотя и признавали за ним несомненный литературный талант. Но, в то же время, своим творчеством Пушкин, успевший при жизни получить всенародное признание, не мог заработать себе на жизнь и был вынужден постоянно закладывать имущество, чтобы хоть как-то обеспечить достойный уровень существования своей семьи. Это подтверждает и распоряжение царя Николая I, которое он отдал после смерти Пушкина, обязав из казны оплатить все долги поэта, а также назначить содержание его вдове и детям в размере 10 тысяч рублей.

Кроме этого, существует и «мистическая» версия создания стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», сторонники которой убеждены, что Пушкин предчувствовал свою гибель. Именно поэтому за полгода до смерти он написал это произведение, которое, если отбросить иронический контекст, можно расценивать, как духовное завещание поэта. Более того, Пушкин знал, что его творчество станет образцом для подражания не только в русской, но и в зарубежной литературе. Существует легенда о том, что гибель на дуэли Пушкину от руки красавца-блондина предсказала гадалка, и поэт знал не только точную дату, но и время своей смерти. Поэтому позаботился о том, чтобы в стихотворной форме подвести итог собственной жизни.

Сравнительный анализ произведений разных авторов

Сценарный план урока литературы в 9 классе по программе В.Я. Коровиной.
Технология учебно-исследовательской деятельности
по сравнительному анализу произведений разных авторов.

Остров Буян: Пушкин и география Трубе Лев Людвигович

«И друг степей калмык»

«И друг степей калмык»

Каждый народ самобытен. А. С. Пушкин пытался объяснить это влиянием климата, образа правления, верой, что дает «каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии». «Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу», - писал он в статье «О народности в литературе».

В пушкинских произведениях встречаются имена многих народов как известных, так и малоизвестных; одни из этих народов фигурируют под названиями, сохраняющимися до сих пор, а другие - под старыми, бытовавшими в прежние времена. И прежде всего это имена народов, запечатленные в его прозорливом «Памятнике»:

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык.

Выбор поэтом приводимых в «Памятнике» имен народов не случаен, как бывает у иных поэтов для рифмы, а глубоко продуман. В четырех названиях народов, по существу, охвачена вся огромная территория России. «Гордый внук славян» представляет и русских, и украинцев, и белорусов; финн - представитель народов, живущих на обширной территории севера страны; тунгус - народов Сибири и калмык - юга и юго-востока, монголо-тюркских народов. Правда, работая над этим стихотворением, поэт не сразу определил четыре указанных народа. Как показывает черновик, бесспорным для него были только два имени, фигурирующие во всех вариантах стихотворения, - это «русский» и «финн». «Тунгус» и «калмык», включенные в начальный вариант, затем заменялись и намечались такие варианты: «и финн, грузинец, киргизец», и «финн, грузинец и ныне дикой черкес». Как видно, поэт остановился на именах наиболее представительных народов, точнее, на именах народов, населявших обширную территорию страны - от берегов Балтики до Охотского моря, от Северного Ледовитого океана до Каспия. Это лишь подчеркивает осведомленность А. С. Пушкина в вопросах народоведения, знание им истории разных народов, а историю калмыков он хорошо знал по рукописи Н. Я. Бичурина, о чем писал в примечаниях к «Истории Пугачева»: «С благодарностию помещаем сообщенный им (Бичуриным. - Л. Т. ) отрывок из неизданной еще его книги о калмыках». При этом Пушкин, как считает исследователь А. И. Суржок, «придерживается собственной, совершенно самостоятельной концепции по поводу трагического ухода калмыков из России» 1: притеснениями «выведенные из терпения, они решились оставить Россию…». Ушла на исконную родину, в Джунгарию, только часть калмыков. Потеряв на пути много соплеменников, они достигли Джунгарии. «Но пограничная цепь китайских караулов грозно преградила им вход в прежнее отечество, и калмыки не иначе могли проникнуть в оное, как с потерею своей независимости» (примечания к «Истории Пугачева»).

О «гордом внуке славян» много говорить не приходится: ему поэт посвятил немало строк в своих произведениях.

А. С. Пушкин гордился своим народом, русским человеком, прежде всего крестьянином, составлявшим основу русского народа. «Взгляните на русского крестьянина, - писал он, - есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны. Путешественник ездит из края в край по России, не зная ни одного слова по-русски, и везде его понимают, исполняют его требования, заключают с ним условия. Никогда не встретите вы в нашем народе того, что французы называют un badaud; никогда не заметите в нем ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому» («Путешествие из Москвы в Петербург»).

Финн у А. С. Пушкина явно собирательное имя, то есть относится не только к собственно финнам (суоми, как они сами себя называют), составляющим основное население Финляндии, но и к родственным им карелам, эстонцам и другим народам финской языковой группы. Раньше, в дореволюционное время, их также называли чухонцами (финское население в окружении Петербурга):

Твоя чухоночка, ей-ей,

Гречанок Байрона милей,

А твой зоил прямой чухонец.

«К Баратынскому»

В нашей стране народы финской группы (карелы, эстонцы, марийцы, мордва, удмурты, коми) составляют более 4 миллионов человек, а площадь республик, образуемых этими народами, 1375 тыс. кв. километров, то есть свыше 1/4 Европейской территории СССР.

Тунгусы , или, как теперь именуют по самоназванию народа, эвенки, хотя и представляют немногочисленный народ (всего 28 тыс. человек), образующий автономный округ в составе Красноярского края, но расселен он не только на территории округа, но и далеко за его пределами - на бо?льшей части Сибири, от Оби до Охотского моря. О широком расселении с давних времен эвенков свидетельствуют, в частности, многочисленные эвенкийские географические названия, прежде всего ряда крупных рек - Енисея, Лены, Яны, в основе которых лежит эвенкийское слово ене , означающее «большая река». Эвенк - действительно представитель народов всей Сибири, и давно уже не «дикой» ее представитель, а не менее просвещенный, чем другие народы.

А ведь в дореволюционном прошлом эвенки, как и многие другие малые народы, не имели своей письменности и были, можно прямо сказать, поголовно неграмотными, вели кочевой образ жизни, жилищем служили им конические чумы на стойбищах.

С калмыками поэт непосредственно общался, был гостем калмыцкой семьи в степной кибитке, отведывал национальное кушанье, правда, оно ему, привыкшему к русской кухне, не понравилось. Вот как описывает А. С. Пушкин свое посещение калмыцкой семьи по пути на Кавказ в 1829 году: «На днях посетил я калмыцкую кибитку (клетчатый плетень, обтянутый белым войлоком). Все семейство собиралось завтракать; котел варился посредине, и дым выходил в отверстие, сделанное в верху кибитки. Молодая калмычка, собою очень недурная, шила, куря табак. Я сел подле нее. «Как тебя зовут?» „***“ - «Сколько тебе лет?» - «Десять и восемь». - «Что ты шьешь?» - «Портка». - «Кому?» - «Себя». - Она подала мне свою трубку и стала завтракать. В котле варился чай с бараньим жиром и солью. Она предложила мне свой ковшик. Я не хотел отказаться и хлебнул, стараясь не перевести духа… Я попросил чем-нибудь это заесть. Мне дали кусочек сушеной кобылятины; я был и тому рад. Калмыцкое кокетство испугало меня; я поскорее выбрался из кибитки и поехал от степной Цирцеи» («Путешествие в Арзрум»).

Судя по черновой записи, конец этого визита в калмыцкую кибитку выглядел несколько иначе. Согласно первоначальному варианту записи, поданный кусок сушеной кобылятины поэт с большим удовольствием проглотил. «После сего подвига я думал, что имею право на некоторое вознаграждение. Но моя гордая красавица ударила меня по голове мусикийским орудием, подобным нашей балалайке. Вот к ней послание, которое, вероятно, никогда до нее не дойдет…»

Прощай, любезная калмычка!

Чуть-чуть, назло моих затей,

Меня похвальная привычка

Не увлекла среди степей

Вслед за кибиткою твоей.

Твои глаза, конечно, узки,

И плосок нос, и лоб широк,

Ты не лепечешь по-французски,

Ты шелком не сжимаешь ног,

По-английски пред самоваром

Узором хлеба не крошишь.

Не восхищаешься Сен-Маром,

Слегка Шекспира не ценишь,

Не погружаешься в мечтанье,

Когда нет мысли в голове,

Не распеваешь: Ma dov’?,

Галоп не прыгаешь в собранье…

Что нужды? - Ровно полчаса,

Пока коней мне запрягали,

Мне ум и сердце занимали

Твой взор и дикая краса.

Друзья! не все ль одно и то же:

Забыться праздною душой

В блестящей зале, в модной ложе,

Или в кибитке кочевой?

Интересно отметить, что от этого стихотворения «отталкивался» А. Блок, создавая портрет египтянки: «Все черты египтянки далеки от какого бы то ни было «канона» красоты. Лоб, кажется, слишком велик, она недаром закрывала его волосами. В овале щек что-то монгольское, едва ли не то, что заставляло Пушкина «забываться пылкою мечтою» в «кочевой кибитке» и мечтательно исчеркивать рукописи стихов профилями» 2 .

Кочевой в прошлом народ, калмыки ныне образуют свою автономную республику в составе Российской Федерации, в пределах которой живет 4/5 от более чем 170 тысяч их в стране. Теперь калмыкам, достигшим тех же высот в образовании, что и другие народы нашей многонациональной страны, не чужды все завоевания человеческой культуры. В столице республики Элисте воздвигнут памятник А. С. Пушкину, великому поэту-интернационалисту, к стихам которого обращается каждый калмык.

Многие народы фигурируют в его произведениях.

Целую поэму поэт посвятил цыганам , которые «…шумною толпой по Бессарабии кочуют». Он две недели провел в цыганском таборе.

«Живя в Бессарабии, - пишет В. А. Мануйлов, - Пушкин учился цыганскому языку, знакомился с цыганскими песнями, записывал старинные молдавские предания и песни… «Черная шаль» - художественная переработка молдавской песни…» 3 .

Необычность судьбы цыган побудила А. С. Пушкина дать примечания к поэме, в которых он пишет: «Долго не знали в Европе происхождения цыганов; считали их выходцами из Египта - доныне в некоторых землях и называют их египтянами. Английские путешественники разрешили наконец все недоумения - доказано, что цыгане принадлежат отверженной касте индейцев, называемых париа . Язык и то, что можно назвать их верою, - даже черты лица и образ жизни - верные тому свидетельства. Их привязанность к дикой вольности, обеспеченной бедностию, везде утомила меры, принятые правительством для преобразования праздной жизни сих бродяг - они кочуют в России, как и в Англии; мужчины занимаются ремеслами, необходимыми для первых потребностей, торгуют лошадьми, водят медведей, обманывают и крадут, женщины промышляют ворожбой, пеньем и плясками.

В Молдавии цыгане составляют большую часть народонаселения…»

Последнее утверждение поэта, не располагавшего статистическими данными, неправильно (цыгане не составляли большинства населения Молдавии). Не случайно к своему примечанию он сделал дополнение о Бессарабии: «Бессарабия, известная с самой глубокой древности, должна быть особенно любопытна для нас.

Она Державиным воспета

И славой русскою полна.

Но доныне область сия нам известна по ошибочным описаниям двух или трех путешественников» 5 .

По данным на 1833 год, в Бессарабии числилось населения 465 тыс. человек 6 . За последующие полвека оно возросло до 1, 6 миллиона человек, из которых в 1889 году около половины составляли молдаване и 18,8 тысячи - цыгане.

В настоящее время в Молдавии из 4 миллионов человек молдаване составляют около 2/3 ее населения, а цыган насчитывается немногим более десятка тысяч человек, и они среди других национальностей этой многонациональной республики по численности стоят на восьмом месте (после молдаван, украинцев, русских, гагаузов, болгар, евреев, белорусов). В Молдавии живет лишь 1/20 часть от всех цыган в СССР (по переписи 1979 г. в стране их насчитывалось 209 тысяч).

А вот меткое замечание поэта о многочисленном старом кишиневском базаре:

Теснится средь толпы еврей сребролюбивый,

Под буркою казак, Кавказа властелин,

Болтливый грек и турок молчаливый,

И важный перс, и хитрый армянин.

«Теснится средь толпы…»

Не обойдены вниманием поэта и народы Кавказа. Посетив Грузию, он так отозвался о грузинах : «Грузины народ воинственный. Они доказали свою храбрость под нашими знаменами. Их умственные способности ожидают большей образованности. Они вообще нрава веселого и общительного» («Путешествие в Арзрум»). В четырех лаконичных фразах дана емкая характеристика народа с его потенциальными возможностями, которые в полной мере раскрылись лишь столетие спустя - в советское время.

Проезжая по земле древней Армении, А. С. Пушкин остановился на ночлег у совсем незнакомых ему людей, которые приняли его весьма приветливо, на что он обращает свое внимание: «Дождь ливмя лил на меня. Наконец из ближнего дома вышел молодой армянин и, переговорив с моим турком, позвал меня к себе, изъясняясь на довольно чистом русском языке. Он повел меня по узкой лестнице во второе жилье своего дома. В комнате, убранной низкими диванами и ветхими коврами, сидела старуха, его мать. Она подошла ко мне и поцеловала руку. Сын велел ей разложить огонь и приготовить мне ужин. Я разделся и сел перед огнем… Скоро старуха приготовила мне баранину с луком, которая показалась мне верхом поваренного искусства. Мы все легли спать в одной комнате; я разлегся противу угасающего камина и заснул…». Это маленькая этнографическая зарисовка, показывающая быт простых людей Армении.

Находясь в Прибалтике, герой незаконченного поэтом произведения («В 179 * году возвращался я…») отмечает: «Издали слышалась печальная песня молодой эстонки ».

Конечно, А. С. Пушкину были знакомы болдинские соседи - мордва , а также другие наши соседи - чуваши и черемисы (ныне марийцы). В «Истории Пугачева» он пишет: «Мордва, чуваши, черемисы перестали повиноваться русскому начальству». В войске Пугачева было «…тысяч до десяти калмыков, башкирцев, ясачных татар…». Выше говорилось о киргиз-кайсаках (казахах).

Более двух десятков имен народов нашей страны встречается в произведениях поэта.

Упоминаются в произведениях А. С. Пушкина и разные народы зарубежных стран: арнауты, бошняки, далматы, валахи, османы, адехи, сарацины (сарачины) и другие, что указывает на широкие географические познания поэта.

Арнауты - турецкое название албанцев, под которым они фигурируют в повести «Кирджали»: «…арнауты в своем оборванном и живописном наряде, стройные молдаванки с чернолицыми ребятами на руках окружили каруцу» (каруца - плетеная тележка).

Бошняки (боснийцы) - жители Боснии, в прошлом турецкой провинции, а ныне республики в составе Югославии: «Беглербей со своими бошняками против нас пришел…» («Битва у Зеницы-Великой» - из «Песен западных славян»).

Далматы - жители Далмации, в прошлом австрийской провинции у Адриатического моря, а ныне области в Югославии: «А далматы, завидя наше войско, свои длинные усы закрутили, набекрень надели свои шапки и сказали: „Возьмите нас с собою: Мы хотим воевать бусурманов“» («Битва у Зеницы-Великой» - из «Песен западных славян»).

Валахи - жители княжества Валахии, находившегося под властью Турции; затем, после освобождения, они вошли в состав румынской нации, и Валахия стала частью Румынии. Герой повести «Кирджали», по имени которого она названа, говорит: «Для турок, для молдаван, для валахов я, конечно, разбойник, но для русских я гость». А родом Кирджали «был булгар».

Османы - старинное название турок (по имени турецкого султана XVI века Османа I - основателя Османской империи).

Был и я среди донцов,

Гнал и я османов шайку;

В память битвы и шатров

Я домой привез нагайку -

так вспоминает поэт свое участие в сражении под Арзрумом, о чем умалчивает в «Путешествии в Арзрум», поместив только рисунок, на котором изобразил себя на коне с пикой. Этому есть свидетельство очевидца Н. А. Ушакова: «Перестрелка 14 июня 1829 года замечательна потому, что в ней участвовал славный поэт наш А. С. Пушкин… Схватив пику одного из убитых казаков, он устремился против неприятельских всадников. Можно поверить, что донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидев перед собою незнакомого героя в круглой шляпе и бурке. Это был первый и последний дебют любимца муз на Кавказе» 7 . Между прочим, получив от автора книгу, в которой описан этот эпизод, А. С. Пушкин отвечал ему в июне 1836 года: «С изумлением увидел я, что Вы и мне даровали бессмертие - одною чертою Вашего пера».

Этот эпизод навеял Пушкину стихотворение «Делибаш». Вот его начало:

Перестрелка за холмами;

Смотрит лагерь их и наш;

На холме пред казаками

Вьется красный делибаш.

Адехи - от самоназвания «адыге» трех родственных народов - кабардинцев, черкесов, адыгейцев, которых раньше также называли черкесами.

Не для бесед и ликований,

Не для кровавых совещаний,

Не для расспросов кунака,

Не для разбойничей потехи

Так рано съехались адехи

На двор Гасуба-старика.

Сарачины (у поэта в форме сорочины), или сарацины, первоначально (у античных историков) название кочевых племен Аравии, а затем вообще всех арабов, а иногда и мусульман. Собственно сарачины - западные половцы.

Братья дружною толпою

Выезжают погулять,

Серых уток пострелять,

Руку правую потешить,

Сорочина в поле спешить…

«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»

Примечательно еще пояснение А. С. Пушкина об «арабах» и «арапах» в письме к П. А. Вяземскому (вторая половина 1835-1836 гг.): «Араб (женского рода не имеет) житель или уроженец Аравии, аравитянин. Караван был разграблен степными арабами.

Арап , женск. арапки , так обыкновенно называют негров и мулатов. Дворцовые арапы , негры, служащие во дворце. Он выезжает с тремя нарядными арапами ».

Названия разных народов у А. С. Пушкина органично вплетаются в ткань произведений, в которых даются меткие характеристики и определения, одним-двумя словами создающие их зримые образы: «Молдаван в усах и бараньей шапке».

А. С. Пушкин был горячим поборником равноправия народов, их дружбы и, естественно, не считал зазорным принадлежность человека к тому или иному народу, лишь бы порядочным он был.

Не то беда, что ты поляк:

Костюшко лях, Мицкевич лях!

Пожалуй, будь себе татарин, -

И тут не вижу я стыда;

Будь жид - и это не беда;

Беда, что ты Видок Фиглярин.

«Не то беда…»

Поэт гордился своим предком (по материнской линии) - Ганнибалом, выходцем из Африки, «арапом» Петра Великого:

Решил Фиглярин, сидя дома,

Что черный дед мой Ганнибал

Был куплен за бутылку рома

И в руки шкиперу попал.

Сей шкипер был тот шкипер славный,

Кем наша двинулась земля,

Кто придал мощно бег державный

Рулю родного корабля.

Сей шкипер деду был доступен.

И сходно купленный арап

Возрос усерден, неподкупен,

Царю наперсник, а не раб.

И был отец он Ганнибала,

Пред кем средь чесменских пучин

Громада кораблей вспылала

И пал впервые Наварин…

«Моя родословная»

А. С. Пушкин как мыслитель задумывался о судьбах не только народов своей страны, но и мира. И эту необъятную широту интересов, глубину проникновения его гения во все стороны жизни современного ему мира по достоинству оценил великий польский поэт Адам Мицкевич: «…Никто не заменит Пушкина. Только однажды дается стране воспроизвести человека, который в такой высокой степени соединяет в себе столь различные и, по-видимому, друг друга исключающие качества. Пушкин, коего талант поэтический удивлял читателей, увлекал, изумлял слушателей живостью, тонкостью и ясностью ума своего, был одарен необыкновенной памятью, суждением верным, вкусом утонченным и превосходным. Когда говорил он о политике внешней и отечественной, можно было думать, что слушаешь человека, заматеревшего в государственных делах и пропитанного ежедневным чтением парламентских прений. Он нажил себе много врагов эпиграммами и колкими насмешками. Они мстили ему клеветой. Я довольно близко и довольно долго знал русского поэта; находил я в нем характер слишком впечатлительный, а иногда легкомысленный, но всегда искренний, благородный и способный к сердечным излияниям. Погрешности его казались плодами обстоятельств, среди которых он жил; все, что было в нем хорошего, вытекало из сердца» 8 .

А сердце поэта беспокойно билось в тревогах за судьбы больших и малых народов, за будущее человечества.

Дружба свободных народов - это мир на Земле, чего страстно желал А. С. Пушкин, предвидя его в грядущем. В заметке по поводу «Проекта вечного мира» аббата Сен-Пьера, относящейся ко времени пребывания в Кишиневе, он писал:

«1. Не может быть, чтобы людям со временем не стала ясна смешная жестокость войны, так же, как им стало ясно рабство, королевская власть и т. п… Они убедятся, что наше предназначение - есть, пить и быть свободными.

2. Так как конституции, - которые являются крупным шагом вперед человеческой мысли, шагом, который не будет единственным, - необходимо стремятся к сокращению численности войск, ибо принцип вооруженной силы прямо противоположен всякой конституционной идее, то возможно, что менее чем через 100 лет не будет уже постоянной армии.

3. Что касается великих страстей и великих воинских талантов, для этого останется гильотина, ибо общество вовсе не склонно любоваться великими замыслами победоносного генерала: у людей довольно других забот, и только ради этого они поставили себя под защиту законов» («О вечном мире»).

На развитие вольнолюбивых взглядов поэта в вопросе о «вечном мире», можно полагать, оказал влияние и наш земляк А. Д. Улыбышев. Академик М. П. Алексеев по этому поводу пишет: «Еще в Петербурге в кругу членов «Зеленой лампы» в конце 1819 года он мог услышать чтение небольшого произведения приятеля своего А. Д. Улыбышева под названием «Сон», эту раннюю декабристскую «утопию», в которой идет речь о будущей России, освобожденной после революционного переворота от гнета феодально-абсолютнейшего режима» 9 . Это был документ передовой политической мысли в России.

А. С. Пушкин вместе с великим польским поэтом А. Мицкевичем был убежден, что наступит время,

Когда народы, распри позабыв,

В великую семью соединятся.

«Он между нами жил…»

«Будем надеяться, что Пушкин и на этот раз был прав» - так заканчивает свое исследование «Пушкин и проблема „вечного мира“» М. П. Алексеев.