Алексей Ильич Осипов,
профессор МДА

Бог и человек

Факт изначальности и всеобщности религии в истории человечества свидетельствует не просто о теоретической удовлетворительности идеи Бога как безусловного Источника всякой жизни и всякого блага, но и о глубоком соответствии религии природе человека, о всесторонней ее оправданности в историческом, социальном и индивидуальном опыте.

Сущность религии обычно, и справедливо, усматривается в особом единении человека с Богом, духа человеческого с Духом Божиим. При этом каждая религия указывает свой путь и свои средства к достижению этой цели. Однако всегда остается незыблемым постулат общерелигиозного сознания о необходимости духовного единства человека с Богом для достижения вечной жизни. Эта идея красной нитью проходит через все религии мира, воплощаясь в различных мифах, сказаниях, догматах и подчеркивая в разных планах и с различных сторон безусловную значимость и первичность духовного начала в жизни человека, в обретении им ее смысла.

Бог, лишь отчасти открыв Себя в Ветхом Завете, явился в предельно доступной человеку полноте в Боге Слове воплощенном, и возможность единения с Ним стала особенно явственной и ощутимой благодаря созданной Им Церкви. есть единство в Духе Святом всех разумных творений, следующих воле Божией и таким образом входящих в Богочеловеческий Организм Христов – Тело Его (; 23). Поэтому Церковь есть общество святых. Однако членство в ней обусловлено не простым фактом принятия верующим Крещения, Евхаристии и других таинств, но и особой его причастностью Духу Святому. Так что бесспорный по всем внешним показателям член Церкви может и не быть в ней, если он не удовлетворяет второму условию. Эта мысль может показаться странной: разве в таинствах христианин не приобщился Духу Святому? А если да, то о каком еще приобщении может идти речь? Этот вопрос имеет принципиальное значение для понимания святости в Православии.

Ступени жизни

Если ветхая () природа наследовалась потомками Адама в естественном порядке, то рождение от Второго Адама () и приобщение Духу Святому происходит через сознательно-волевой процесс личной активности, имеющий две принципиально различные ступени.

Первая, когда уверовавший духовно рождается в таинстве Крещения, получая семя () Нового Адама и тем самым становясь членом Его Тела – Церкви. Преп. говорит: «…уверовавший в Сына Божия… кается… в прежних грехах своих и очищается от них в таинстве Крещения. Тогда Бог Слово входит в крещенного, как в утробу Приснодевы, и пребывает в нем как семя» Но Крещением человек не превращается «автоматически» из «ветхого человека» () в «нового» (). Очищаясь от всех грехов своих и уподобляясь тем первозданному Адаму, верующий в Крещении, тем не менее, сохраняет, по выражению преп. , страстность, тленность и смертность , унаследованные им от согрешивших прародителей, в нем остается удобопреклонность к греху.

Поэтому та святость, к которой человек призван, таинством Крещения еще не достигается. Этим таинством полагается лишь ее начало, а не свершение, человеку дается лишь семя, но не само древо, приносящее плоды Духа Святого.

Второй ступенью является та правильная (праведная) духовная жизнь, благодаря которой верующий возрастает в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова () и становится способным к принятию особого освящения Духом Святым. Ибо семя Крещения у христиан лукавых и ленивых () так и остается не проросшим и потому бесплодным (), но попадая на добрую землю, дает всходы и приносит соответствующий плод. Этот плод (а не семя) и означает искомое приобщение Духу Святому – святость. Притча о закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все (), наглядно выражает характер этого таинственного изменения человека и его приобщения Духу Святому в Церкви и действительное значение в этом процессе таинств. Как закваска, положенная в тесто, оказывает свое действие постепенно и при вполне определенных условиях, так и «закваска» Крещения «переквашивает» плотского человека в духовного (), в «новое тесто» () не моментально, не магически, но во времени, при соответствующем духовно-нравственном его изменении, указанном в Евангелии. Таким образом, от христианина, получившего талант оправдания даром (), зависит погубить его в земле своего сердца () или умножить.

Последнее и означает особое приобщение Духу Святому крещеного. И это один из важнейших принципов православного понимания духовной жизни, христианского совершенства, святости. Просто и кратко он был выражен преп. : «Все старания и весь подвиг его (христианина – А. О.) должен быть обращен на то, чтобы стяжать Духа Святого, ибо в этом и состоит духовный закон и благобытие» . О том же говорил в одной из бесед и преп. : «Цель жизни христианской состоит в стяжании Духа Божия, и это цель жизни всякого христианина, живущего духовно» .

Итак, оказывается, верующему, получившему в таинствах полноту даров Духа Святого, требуется еще особое Его «стяжание», которое и есть святость.

Существует, на первый взгляд, как бы некое разногласие между понятием святости в Священном Писании, особенно Нового Завета, и традицией Церкви. Апостол Павел, например, называет святыми всех христиан, хотя по своему нравственному уровню среди них были и люди далекие от святости (ср.: ). Напротив, с самого начала существования Церкви и во все последующие времена святыми ею преимущественно именуются христиане, отличающиеся особой духовной чистотой и ревностью христианской жизни, подвигом молитвы и любви, мученичеством за Христа и т.д.

Однако оба эти подхода означают не различие в понимании святости, но лишь оценку одного и того же явления на разных уровнях. Новозаветное употребление термина исходит из того, какими призваны быть верующие, давшие обещание Богу доброй совести () и получившие дар благодати Крещения, хотя в настоящий момент и являющиеся еще плотскими, то есть грешными и несовершенными. Церковная же традиция логически завершает новозаветное понимание, увенчивая ореолом славы тех христиан, которые своей праведной жизнью осуществили это призвание. То есть обе эти традиции говорят об одном и том же – об особой причастности христианина Духу Божию, и обуславливают саму возможность такой причастности степенью ревности верующего в духовной жизни. «Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного………… отойдите от Меня, делающие беззаконие» (). «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» ().

По призванности к иной, новой жизни во Христе Апостол именует всех христиан святыми, и этим наименованием подчеркивает открывшуюся для всех верующих возможность стать новым творением (). Ставших иными по отношению к миру, стяжавших Духа Святого и явивших Его силу в нашем мире Церковь с самого начала своего существования называет святыми.

Святость

Широкий анализ понятия святости дает в своем «Столпе…» священник . Приведем здесь некоторые его мысли.

«Когда мы говорим о святой Купели, о святом Мире, о Святых Дарах, о святом Покаянии, о святом Браке, о святом Елее… и так далее, и так далее и, наконец, о Священстве, каковое слово уже включает в себя корень «свят», то мы прежде всего разумеем именно неотмирность всех этих Таинств. Они – в мире, но не от мира… И такова именно первая, отрицательная грань понятия о святости. И потому, когда вслед за Таинствами мы именуем святым многое другое, то имеем в виду именно особливостъ, отрезанность от мира, от повседневного, от житейского, от обычного – того, что называем святым… Посему, когда Бог в Ветхом Завете называется Святым, то это значит, что речь идет о Его надмирности, о Его трансцендентности миру…

И в Новом Завете, когда множество раз апостол Павел называет в своих посланиях современных ему христиан святыми, то это означает в его устах, прежде всего, выделенность христиан из всего человечества …

Несомненно, в понятии святости мыслится, вслед за отрицательною стороною ее, сторона положительная, открывающая в святом реальность иного мира…

Понятие святости имеет полюс нижний и полюс верхний и в нашем сознании непрестанно движется между этими полюсами, восходя вверх и нисходя обратно… И лествща эта, проходимая снизу вверх, мыслится как путь отрицания мира… Но она может рассматриваться и как проходимая в направлении обратном. И тогда она будет мыслиться как путь утверждения мировой реальности через освящение этой последней « .

Таким образом, по мысли отца Павла, святость это, во-первых, чуждость по отношению к миру греха, отрицание его. Во-вторых – она конкретное положительное содержание, ибо природа святости Божественна, она онтологически утверждена в Боге. В то же время, святость, подчеркивает он, – не моральное совершенство, хотя она и соединена с ним неразрывно, но – «соприсносущпость неотмирным энергиям». Наконец, святость есть не только отрицание, отсутствие всякого зла и не только явление иного мира, Божественного, но и незыблемое утверждение «мировой реальности через освящение этой последней».

Эта, третья, сторона святости говорит о том, что она является силой, преображающей не только человека, но и мир в целом так, что будет Бог все во всем (). В конечном счете, все творение должно стать иным (И увидел я новое небо и новую землю – От. 21, 1) и являть собой Бога. Но в этом процессе со стороны творения активную роль может играть только человек, потому на него возлагается вся полнота ответственности за тварь (). И здесь с особой силой открывается значение святых, ставших в условиях земного бытия начатком (;16) будущего всеобщего и полного освящения.

Святые – это, прежде всего, иные люди, отличные от живущих по стихиям мира сего, а не по Христу (). Иные потому, что они борются и с помощью Божией побеждают «похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую» (), – все то, что порабощает людей мира сего. В этой выделенности святых из мира троякой похоти, из атмосферы греха, можно видеть одну из принципиальных характеристик святости и единство первоначального апостольского и церковно-традиционного ее понимания.

Законы жизни

Своей жизнью святые показали, к какой высоте богоподобия призван и способен человек, и что есть это богоподобие. Оно – та духовная красота («добра зело» (;31), которая является отражением невыразимого Бога . Эта красота, данная и заданная человеку в творении, раскрывается однако лишь при правильной жизни, именуемой аскетикой. О ней, например, о. так писал: «Аскетику… святые отцы называли… «искусством из искусств», «художеством из художеств»… Созерцательное ведение, даваемое аскетикою, есть filokal…a – «любовь к красоте», «любо-красие». Сборники аскетических творений, издавна называющиеся «Филокалиями «, вовсе не суть Добротолюбие в нашем, современном, смысле слова. «Доброта» тут берется в древнем, общем значении, означающем, скорее, красоту, нежели моральное совершенство, и filokal.. .а значит «красотолюбие «. Да и в самом деле, аскетика создает не «доброго» человека, а «прекрасного», и отличительная особенность святых подвижников – вовсе не их «доброта», которая бывает и у плотских людей, даже у весьма грешных, а красота духовная, ослепительная красота лучезарной, светоносной личности, дебелому и плотскому человеку никак недоступная».

Аскетика, являясь наукой о правильной человеческой жизни, имеет, как и любая другая наука, свои исходные принципы, свои критерии и свою цель. Эта последняя может быть выражена различными словами: святость, обожение, спасение, богоподобие, Царство Божие, духовная красота и др. Но важно другое – достижение этой цели предполагает вполне определенный путь духовного развития христианина, определенную последовательность, постепенность, предполагает наличие особых законов, скрытых от взоров прочих (). На эту последовательность и постепенность указывают уже евангельские «Блаженства» (), Святые отцы, основываясь на долговременном опыте подвижничества, предлагают в своих творениях своего рода лествицу духовной жизни, предупреждая при этом о пагубных последствиях уклонения от нее . Исследование ее законов является главнейшей религиозной задачей, и, в конечном счете, все прочие знания богословского характера сводятся к пониманию духовной жизни, без чего они полностью утрачивают свое значение. Эта тема очень обширна, поэтому здесь остановимся лишь на двух главнейших ее вопросах.

Смирение является первым из них. По единогласному учению Отцов, на смирении зиждется все здание христианского совершенства, без нее невозможны ни правильная духовная жизнь, ни приобретение каких-либо даров Духа Святого. Что же такое христианское смирение? По Евангелию, это, прежде всего, нищета духа () – состояние души, проистекающее из видения своей греховности и неспособности освободиться от давления страстей своими силами, без помощи Божией. «По непреложному закону подвижничества, – пишет свт. , – обильное сознание и ощущение своей греховности, даруемое Божественной благодатью, предшествует всем прочим благодатным дарам» . Св. называет это видение «началом просвещения души». Он пишет, что при правильном подвиге «ум начинает видеть свои согрешения – как песок морской, и это есть начало просвещения души и знак ее здоровья. И просто: душа делается сокрушенною и сердце смиренным и считает себя по истине ниже всех и начинает познавать благодеяния Божий… и собственные недостатки» . Это состояние всегда сопряжено с особенно глубоким и искренним покаянием, значение которого невозможно переоценить в духовной жизни. Свт. Игнатий восклицает: «Зрение греха своего и рожденное им покаяние суть делания, не имеющие окончания на земле» . Высказывания святых отцов и учителей Церкви о первостепенной важности видения своей греховности, о нескончаемости покаяния на земле и рожденного ими нового свойства – смирения, бесчисленны.

Что основное в них?

Смирение является единственной добродетелью, которая дает возможность человеку пребывать в так называемом непадательном состоянии. В этом особенно убеждает история первозданного человека, обладавшего всеми дарами Божиими (), но не имевшего опытного познания своей не самобытности, своей ничтойности без Бога, то есть не имевшего опытного смирения и потому столь легко возомнившего о себе. Опытное же смирение проистекает у человека при условии понуждения себя к исполнению заповедей Евангелия и покаянию. Как говорит преп. Симеон Новый Богослов: «Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи». Познание своего бессилия стать духовно и нравственно здравым, святым без помощи Божией создает твердую психологическую базу для непоколебимого принятия Бога как источника жизни и всякого блага. Опытное смирение исключает возможность нового горделивого мечтания стать «как Бог» () и нового падения.

По существу, подлинное возрождение христианина и начинается лишь тогда, когда он в борьбе с грехом увидит всю глубину поврежденности своей природы, принципиальную неспособность без Бога исцелиться от страстей и достичь искомой святости. Такое самопознание открывает человеку Того, Кто хочет и может спасти его из состояния погибели, открывает ему Христа. Именно этим объясняется столь исключительное значение, придаваемое смирению всеми святыми.

Любовь и заблуждение

Но если лествица духовной жизни строится на смирении, то увенчивается она той из них, которая больше всех () и которой именуется Сам Бог (), – Любовью. Все прочие свойства нового человека являются лишь ее свойствами, ее проявлениями. К ней призывает Бог человека, верующему она обетована во Христе. Ею святые более всего прославились, ею побеждали мир, ею в преимущественной степени явили они величие, красоту и благо Божественных обетовании человеку. Но как она приобретается и по каким признакам можно отличить ее от не должных подобий – вопрос не совсем простой.

Есть два внешне подобных, но принципиально различных по существу состояния любви, о которых говорят аскетические традиции Запада и Востока. Первое – это душевная любовь (; ). Она возникает, когда целью подвига ставится развитие в себе чувства любви. Достигается она. главным образом, путем постоянной концентрации внимания на страданиях Христа и Богоматери, представлением себе различных эпизодов из Их жизни, мысленным участием в них, мечтанием и воображением Их любви к себе и своей любви к Ним и т.п. Эта практика отчетливо просматривается в жизнеописаниях, фактически, всех наиболее известных и авторитетных католических святых: Анжелы, Франциска Ассизского, Катарины Сиенской, Терезы Авильской и др.

На этой почве у них часто возникают нервные экзальтации, доходящие иногда до истерии, длительные галлюцинации, любовные переживания нередко с откровенно сексуальными ощущениями, кровоточащие раны (стигмы). Эти их состояния Католическая церковь оценивает как явления благодатные, как свидетельства достижения ими истинной любви.

В православной аскетике, однако, они оценивается «как одна обманчивая, принужденная игра чувств, безотчетливое создание мечтательности и самомнения» , как прелесть, то есть глубочайший самообман. Основная причина такой отрицательной оценки католической мистики заключается в том, что главное внимание в ней обращено на возбуждение душевных чувств, нервов и психики, на развитие воображения, на аскезу тела, а не на духовный подвиг, который, как известно, состоит, прежде всего, в борьбе с своим ветхим человеком, с его чувствами, желаниями, мечтами, в понуждении к исполнению заповедей Евангелия и покаянию. Без этого, по учению Отцов, невозможно приобрести никаких духовных дарований, никакой истинной любви. Не вливают… вина молодого в мехи ветхие… но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое (). Вино молодое – Духа Святого, дающего верующему вкусить, как благ Господь () – вливают в того, кто исполнением заповедей и покаянием приобретает смирение и очищается от страстей.

Св. Исаак Сирии, обращаясь к одному из своих младших сподвижников, пишет: «Нет способа возбудиться в душе Божественной любви… если она не препобедила страстей. Ты же сказал, что душа твоя не препобедила страстей и возлюбила любовь к Богу; и в этом нет порядка. Кто говорит, что не препобедил страстей и возлюбил любовь к Богу, о том не знаю, что он говорит. Но скажешь: не говорил я «люблю», но «возлюбил любовь». И это не имеет места, если душа не достигла чистоты. Если же хочешь сказать это только для слова, то не ты один говоришь, но и всякий говорит, что желает любить Бога… И слово это всякий произносит, как свое собственное, однако же, при произнесении таких слов движется только язык, душа же не ощущает, что говорит» .

Свт. Игнатий, изучавший в подлинниках католическую аскетическую литературу, писал: «Большая часть подвижников Западной церкви, провозглашаемых ею за величайших святых -по отпадении ее от Восточной Церкви и по отступлении Святого Духа от нее – молились и достигали видений, разумеется, ложных, упомянутым мною способом… В таком состоянии находился Игнатий Лойола, учредитель иезуитского ордена. У него воображение было так разгорячено и изощрено, что как сам он утверждал, ему стоило только захотеть и употребить некое напряжение, как являлись перед его взорами, по его желанию, ад или рай… Известно, что истинным святым Божиим видения даруются единственно по благоволению Божию и действием Божиим, а не по воле человека и не по его собственному усилию, -даруются неожиданно, весьма редко» . «Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу уже есть самообольщение… Должно достигнуть совершенства во всех добродетелях, чтобы вступить в совершенство всех совершенств, в слияние их, в любовь» .

Природа истинной христианской любви, как видим, совершенно другая, по сравнению со всеми иными ее видами. Согласно Священному Писанию, она есть дар Духа Святого, а не результат собственного нервно-психического напряжения. Апостол Павел писал: Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (). То есть это любовь – духовная, она – совокупность совершенства (), и по выражению преп. , есть «обитель духовного и водворяется в чистоте души» . Достижение этой любви невозможно без предварительного приобретения других добродетелей и в первую очередь смирения, являющегося основанием всей лестницы добродетелей. Св. Исаак Сирии особенно предупреждает об этом. Он говорит: «Одним из святых написано: кто не почитает себя грешником, того молитва не приемлется Господом. Если же скажешь, что некоторые отцы писали о том, что такое душевная чистота, что такое здравие, что такое бесстрастие, что такое созерцание, то писали не с тем, чтобы нам с ожиданием домогаться этого прежде времени, ибо написано, что не приидет Царствие Божие с соблюдением () ожидания. И в ком оказалось такое намерение, те приобрели себе гордость и падение. А мы область сердца приведем в устройство делами покаяния и житием, благоугодным Богу. Господне же придет само собою, если место в сердце будет чисто и неосквериенно. Чего же ищем с соблюдением – разумею Божий высокие дарования, – то не одобряется Церковью Божиею; приемшие это приобретали себе гордость и падение. Это не признак того, что человек любит Бога, но душевная болезнь» .

Свт. Тихон Воронежский пишет: «Если высшая из добродетелей, любовь, по слову апостола, долготерпит, не завидует, не превозносится, не раздражается, николиже отпадает, то это потому, что ее поддерживает и ей споспешествует смирение» . Потому у христианина «ветхого», не имеющего должного познания себя и опытного смирения, любовь изменчива, непостоянна, смешана с тщеславием, эгоизмом, сластолюбием и т.д., в ней дышит «душевность» и мечтательность .

Таким образом, любовь святых это не обычное земное чувство, не результат целенаправленных усилий по возбуждению в себе любви к Богу, но есть дар Духа Святого, и как таковой переживается и проявляется совершенно иначе, чем даже самые возвышенные земные чувства. Об этом особенно красноречиво свидетельствуют плоды Духа Божия, ниспосылаемые всем искренним христианам соответственно степени их ревности, духовной чистоты и смирения.

Плоды духа

Священное Писание и творения святоотеческие постоянно говорят о тех совершенно особых по своей силе и по своему характеру состояниях радости, блаженства или, выражаясь обыденным человеческим языком, счастья, не сравнимых ни с какими обычными переживаниями, которые постепенно открываются у христианина, ведущего правильную духовную жизнь.

Чаще всего эти состояния передаются словами: любовь и радость, поскольку высших, нежели эти, понятий, нет в языке человеческом. Можно было бы без конца приводить слова Писания и Отцов, литургические тексты, подтверждающие это и свидетельствующие о важнейшем, возможно, для человека факте – о том, что человек по богозданной природе своей, по глубине доступных ему переживаний является существом подобным Тому, Кто есть совершенная Любовь, совершенная Радость и Всеблаженство. Господь говорит апостолам: все это сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна (; 11); Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна (; 24). И ученики действительно исполнялись радости и Духа Святого (Ден. 13; 52).

Иоанн Богослов обращается к своим духовным детям: Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими…. Возлюбленные! мы теперь дети Божий; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему (1 Им. 3; 1-2).

Апостол Павел любовь, радость, мир (;22) называет в качестве первых плодов Духа. Он же восклицает: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?… …Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (). Он даже говорит, что если христианин не приобретет этого величайшего дара, то – он медь звенящая или кимвал звучащий, он – ничто, он живет без пользы (). Потому молит: преклоняю колени мои пред Отцом Господа нашего Иисуса Христа …да даст вам… уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божией ().

Замечательным подтверждением истинности Писания является опыт всех святых, неисчислимого множества христиан, отраженный в их аскетических, литургических, гимнографических и других творениях. При этом важно отметить, что слезы о грехах, сокрушение сердца, покаяние, постоянно звучащие у них и производящие, на первый взгляд, впечатление какого-то уныния, печали, угнетенного состояния, в действительности имеют совершенно иную природу, иной дух. Они для христианина, искренне кающегося и понуждающего себя к жизни по Евангелию, всегда растворяются особым миром души, духовной радостью и потому оказываются дороже всех ценностей земных. В том и состоит одна из уникальных особенностей правильной христианской жизни, что она, чем более открывает человеку падшесть его природы, его греховность и духовную беспомощность, тем сильнее являет ему близость Бога исцеляющего, очищающего, дающего мир душе, радость и многоразличные духовные утешения. Эта близость Божия, по закону духовному, обуславливается степенью приобретаемого христианином смирения, которое делает способной христианскую душу принять Духа Святого, преисполняющего ее и величайшего блага – любви. Опытнейший наставник древнего иночества святой Исаак Сирии дал одну из самых ярких характеристик того состояния, которого достигает истинный подвижник Христов. Будучи спрошен: «Что такое сердце милующее?», он ответил: это «возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари… А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и были помилованы… Достигших же совершенства признак таков: если десятикратно в день преданы будут на сожжение за любовь к людям, не удовлетворятся сим, как Моисей… и как… Павел… И прочие апостолы за любовь к жизни людей прияли смерть во всяких ее видах…И домогаются святые сего признака – уподобиться Богу совершенством любви к ближнему»[

Православные люди — это те, кто правильно славят Бога. Отсюда и название ПРАВОСЛАВНЫЕ.

Критерий здесь — Истина — Христос, Который Сам сказал: АЗ ЕСМЬ ПУТЬ, ИСТИНА И ЖИЗНЬ. Христианин, считающий себя православным, неуклонно следует воле Христа и уподобляется Ему в подвиге и любви.

Православный христианин терпелив, молитвеннен, услужлив, всепрощающ, вежлив, внимателен, обладает верой, надеждой и любовью, а также премудростью… Все эти качества он получает от Бога и благодарен Богу за все. Он доверяет Богу свою жизнь и вверяет Богу самого себя и ближних.

Но есть еще одна категория людей, которые возомнили себя хранителями Истины в последней инстанции. Хотя ими по сути не являются. Им постоянно мерещится, что на них нападают все кругом, они находятся в состоянии борьбы… Начитавшись духовной литературы, говорят они категорически и безаппеляционно. Дружелюбием и не пахнет. А тем более — любовью Христовой.

Недавно прочитал высказывание одного мыслящего реально парня: есть люди православные, и есть люди ПРАВОСЛАВНУТЫЕ. Речь идет не о хранении Истины, но о нездоровом фанатизме, который граничит с человеконенавидением. Несовершенный в любви мог бы называться христианином? Подумаем.

Посмотрите как часто внешние люди жалуются, что пришли мол в храм, а там их бабка отругала за внешность или еще что-то неправильно сделанное! Это понятно, что церковь — учреждение Божье, и в нем надо вести себя в соответствии с правилами. И выходки пуссирайтиков неуместны… Девочки явно попутали место своего выступления.

Но мы не о них, а о тех, кто ходит в церковь и считает себя истинно верующим, но другим жить не дает своей «православностью». Надо ли свои комсомольские выходки переносить на церковное поведение?

Вчерашняя комсомолка пришла в Церковь. Похвально. Бог просветил и простил заблуждения. В прошлом веке она боролась за светлое будущее на земле, притом, до крови. Теперь борется там, где давно принесена Жертва на Кресте.

Недавно переписывался с одной оппоненткой, обвинившей меня в цинизме. Я поблагодарил за критику. Мне полезно посмотреть на себя со стороны. Но ей этого было недостаточно. Взялась учить уму-разуму того, кто Богом сам поставлен учительствовать. И невдомек человеку, что сказал апостол Павел: женщина в церкви да молчит!

У нас почему-то в обществе принято говорить о чем попало и считается это нормально. Осудить ближнего — вообще не считается за грех. А если или мыслит не так, как мне бы хотелось? Значит, плохой? Тупой, отсталый, не верит в эзотерику… гороскоп…

Сегодня меня один хороший собеседник прямо пожалел — мол веришь мощам святого, а не знаешь, что тот был туберкулезником. Бедный ты (то есть я) и отсталый!

Прежде суждения, отвечаю, изучи вопрос! Что ты вообще знаешь о святости подвижников благочестия?

«Если сердце не согрето любовью, то христианину нет никакой пользы от его благочестия».
Святитель Тихон Задонский

Бывает и в обратную сторону. Если своей аудитории и притом то, что хотят услышать, то такого надо носить на руках! Раболепно поклоняться. Смотреть прямо в рот. Так?

А разве врач только приятное делает пациенту, чтобы его вылечить? А тренер готовит спортсмена, заставляя снова и снова выполнять неприятное, но нужное действие, чтобы тот стал чемпионом?

Вот и людям , старца, который прошел путь проб и ошибок, искушений и побед во Христе, умеет молиться и имеет дар рассуждения. Иначе человек забредает в закоулки собственный измышлений, где его бес и побалует вволю. И наигравшись над такой нестойкой душой, вышвырнет на попрание…

Жизнь справедлива.

Дорогие мои! Наш Наставник Христос — воплощение любви и добродетели! А Святое Евангелие — Его слово — руководство к действию. Вот на что надо опираться.

Пишите внизу в комментариях свои соображения.

Благословен Бог наш всегда ныне и присно и во веки веков!

«Я обязан благовествовать Евангелие, ибо оно стало волей моей воли, душою моей души, совестью моей совести, существом моего существа. Без него — нет меня. Исключите евангельскую истину из меня, евангельскую правду, евангельский рай, и я — ложь, и грех, и ад! Без Евангелия я есмь без моего бессмертия, без своей вечности, без своей радости, без своего благовестия, — зачем мне тогда жизнь, зачем душа, зачем тело, зачем совесть, зачем мир, зачем небо!..» — так говорил о себе архимандрит Иустин (Попович), ныне — преподобный Иустин Челийский, прославленный Сербской Церковью в лике святых в 2010 году.

Он пришёл в этот мир и ушёл из него в один день — в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Его так и назвали — Благое; благовестие Бога стало его дыханием, смыслом всей его жизни.

Когда умерла его мать, он, глядя на «бесконечно умилительную благость и доброту» её лица, пережил, по его собственным словам, некое «физическое ощущение бессмертия». Впоследствии этот опыт будет просвечивать во всём его творчестве: он пишет о бессмертии человека так, что ты не просто вспоминаешь о своей бескрайности и бесконечности, но и явственно начинаешь чувствовать её.

Ещё в тринадцать лет, во время учёбы в Белградской Свято-Саввской семинарии, где его учителем был святитель Николай (Велимирович), Благое положил за правило каждый день прочитывать по три главы из Нового Завета. Правило это он соблюдал до конца жизни. Позже, будучи уже преподавателем семинарии, он видел главной своей целью научить воспитанников прежде всего жить по Евангелию, научить их претворять евангельские истины в свою природу.

Отец Иустин всегда много заботился о молодых людях, у которых возникали серьёзные духовные вопросы. И в нём самом на протяжении всей жизни проявлялась какая-то постоянная внутренняя молодость и удивительная живость духа. До последнего вздоха он был исполнен восторга перед всяким новым открытием и Божиим чудом: в цветке, в глазах, в человеке и в мире. Получивший прекрасное образование (помимо Белградской семинарии он учился в Санкт-Петербургской духовной академии, в Оксфорде, в Афинском университете) и обладавший редким философским чутьём, он плакал над трагизмом человеческого бытия без Бога и признавался: «Вот, я бы был каким-нибудь взбалмошным философом, вроде слабоумного и тоскливого Ницше, если бы не встретил Господа Христа моего!..»

Бескомпромиссность отца Иустина во всём, что касалось Православной Церкви и Евангелия, часто вызывала недовольство как высших церковных кругов, так и коммунистических властей. Он нередко вынужден был скрываться, несколько раз сидел в тюрьме, а с 1948 года и до конца своих дней жил практически в заключении в маленьком женском монастыре Челие. Там он много времени посвящал писательской, переводческой и издательской деятельности, оставив после себя более тридцати томов сочинений.

«Самое драгоценное, чему он нас научил, — это любить Христа», — писал об отце Иустине один из его семинарских студентов. Этому же — любить Бога, гореть Богом, жить Богом без остатка — учат и все его многочисленные творения, фрагменты из которых «Отрок» предлагает читателю.

Человек!.. Все творения немеют перед этим самым необычным чудом во всех мирах. Бог как бы собрал чудеса из всех Своих миров, слил их воедино, и получился человек. Ощущать — разве это не чудо? Мыслить — разве это не чудо? Желать — разве это не чудо? Не ищи чуда вне себя, ибо ты сам величайшее чудо. Существовать — разве не есть это нечто само по себе бесконечно удивляющее и непонятное? У всякого создания, имеющего силы думать о человеке, начинает кружиться голова. Со всех сторон человек окружён бесконечностями…

Не есть ли жизнь человека на земле паломничество по безднам? Ведь всякий серьёзный вопрос, который человек задаёт себе или мир — человеку, уводит его мысль в бездну. Вопрос истины разве не есть бездонная проблема? В поисках истины, пробиваясь к её святилищу, мысль человека всегда пробирается через страшные пропасти. А проблема справедливости, а проблема добра, а проблема зла — всё сплошь пропасти и горные ущелья, паломничества, мучительные и тяжёлые, разве нет? Ненасытная же мысль человека, гонимая неким врождённым инстинктом, страстно бросается из проблемы в проблему и никак не может насытиться. И так вечно, до тех пор, пока её не подчинит себе двуединая проблема — проблема Бога и человека, по своей сути, всепроблема, от решения которой зависит судьба человека во всех мирах.

Нет ничего более страшного для человека, чем быть непосредственно с самим собой; и ничего нет неприятнее для человека, чем быть непосредственно с людьми; и ничего нет печальнее для человека, чем быть непосредственно с миром. Только когда человек примет Господа Христа как посредника между собой и людьми, между собой и миром, между собой и самим собой, тогда его печаль претворяется в радость, отчаяние в восхищение и смерть в бессмертие; тогда горькая тайна мира претворяется в сладкую тайну Божию. Поэтому в душе человека создаётся молитвенное отношение не только к Богу, но и к многострадальной твари. Поэтому Христов человек должен быть воодушевлённый молитвенник.

Молитва — самое первое дело христианина, ибо она ставит человека в правильное, единственно правильное отношение к Господу Иисусу Христу и к миру. К любому человеческому существу, к любому Божиему творению надо приступать прежде всего с молитвой, чтобы молитва Господу опосредствовала наше приступание к каждому существу, к святой тайне каждой души, к каждой богоподобной личности, ибо только посредством призываемого в молитве Господа Иисуса Христа можно правильно и безгрешно встретить, узнать и полюбить творение Божие, каждое богоподобное и христоподобное существо.

Молитва — дистиллятор мысли, сито, кузница, горнило, выплавляющее образ.

Молитва — это некий вид сгорания и самосожжения: принесение себя в жертву всесожжения: и не желаешь ничего своего, и молишься, чтобы всё, что есть в тебе немолитвенного, исчезло и угасло. Молитва — это единственный путь существенного самопознания (самоотрицания); вне молитвы всякое познание поверхностно, подобно проказе на коже.

Что такое молитва к Богу? — Выражение нашей любви к Богу, то есть боголюбие, первая заповедь. Что такое наша молитва к святым? — Выражение нашей любви, язык нашей любви к ним, наше смирение перед ними, наша вера в них и наша надежда. Другими словами, вторая заповедь, то есть человеколюбие: любовь к обоженному человеку, о-Бого-ображенному, сочетавшемуся со Христом и преображённому во Христе. Это отверзает дверь и всем прочим святым добродетелям и таинствам.

Омолитвить себя, омолитвить весь ум, всю душу, всё сердце, всю волю — пусть это будет нашим каждодневным подвигом.

Святая литургия — это всегда лествица, мост на небо. Каждый день ты на Небе. Всё, что в ней, — мгновенно возносит тебя в оный мир и поставляет среди Ангелов и святых. Каждая молитва — разве не лествица души на небо? Какое может быть уныние, когда есть святая литургия!

Каждое мгновение моей жизни — Божие. Зачем же тогда бояться кого бы то ни было и чего бы то ни было, кроме Бога?

Ты можешь открыть в человеке человека только когда разберёшься в том, что он считает добром, и что — злом, и всё это измеришь мерою Христовою.

Человека можно оценить по его главной заботе. Если найдёшь в человеке его главную заботу, то отыщешь саму изюминку его существа. Человек обычно весь живёт в своей главной заботе. Все его ценности и недостатки в его главной заботе и около неё. Здесь его рай и его ад.

Человеческому естеству на земле, в каждое мгновение, небо необходимее, нежели вся земля и всё, что на ней, ибо человек на девяносто девять процентов с неба и лишь на один процент от земли. Поэтому мы должны в каждую минуту взбираться к небу, ползти к небу, бежать к небу, лететь к небу. Этому нас до мельчайших подробностей учит Святое Евангелие досточудного Господа Иисуса Христа и каждое святое житие каждого святого, прославленного Спасителем нашим.

Всякий святой — это не что иное, как возвращённый рай. Что такое рай? Это осуществлённое Евангелие, прожитое Евангелие. Более того, рай — это пережитый человеком Господь Христос во всей полноте Его богочеловеческой Личности.

Претворяя в жизнь евангельские добродетели, человек преодолевает всё, что в нём смертно, и чем больше он живёт по-евангельски, тем сильнее выжимает из себя смерть и смертность и возрастает в бессмертие и жизнь вечную. Ощущать Господа Христа в себе есть то же, что и ощущать себя бессмертным. Ведь ощущение бессмертия происходит из ощущения Бога, потому что Бог есть источник бессмертия и вечной жизни. Ощущать Бога в себе постоянно, во всякой мысли, во всяком ощущении, во всяком поступке — это и есть бессмертие.

Освящение человеческой природы прогрессирует в соответствии с верой; чем святее становится человек, тем более сильным и живым становится его чувство собственного бессмертия.

Основная обязанность христианина — в мире времени и пространства жить Христовым бессмертием и вечностью. Призвание христианина — не допускать грехам и страстям быть действенными силами в его мыслях, ощущениях, желаниях и делах. Вытесняя из себя все грехи, человек вытесняет все смерти, ведь всякий грех — малая смерть.

Если ты прожил день и не победил ни одного своего греха, знай: ты стал более смертным. Если же ты победишь один, два, три своих греха, смотри, ты помолодел молодостью, которая не старится, помолодел бессмертием и вечностью.

По сути, Церковь не что иное, как божественная мастерская, в которой непрестанно омолаживаются, освежаются и укрепляются человеческое ощущение и сознание личного бессмертия и бесконечности. Разве молитва не делает душу бесконечной, связывая её с Богом? Не будем себя обманывать: всякая молитва понемногу побеждает в нас смерть, и всякая евангельская добродетель, а все вкупе они созидают победу над смертью и обеспечивают жизнь вечную.

В Церкви прошлое всегда современно; настоящее в Церкви — это настоящее всегда живым прошлым, ибо Богочеловек Христос вчера и днесь Той же, и во веки (Евр. 13, 8), непрестанно в Своём богочеловеческом теле живёт одной и той же истиною, одним и тем же светом, тем же добром, той же жизнью и всё прошедшее всегда делает настоящим. Отсюда живому православному ощущению и сознанию все члены Церкви, начиная от святых апостолов вплоть до вчера почивших, всегда современны, так как всегда живы во Христе. И сейчас всякому настоящему православному человеку современны все святые апостолы, и мученики, и святые отцы. Более того, для него они реальнее, чем многие из его современников по телу.

Это ощущение всеединства веры, жизни и сознания составляет сущность православной церковности.

Православие — не что иное, как досточудная Личность Богочеловека Христа, проложенная через все века, проложенная как Церковь. Быть православным — значит постоянно иметь Богочеловека в душе, Им жить, Им мыслить, Им чувствовать, Им совершать поступки. Другими словами, быть православным — значит быть христоносцем и духоносцем. Человек достигает этого, если в Теле Христовом — Церкви — всецелое своё существо исполнит Богочеловеком Христом без всякого остатка. Поэтому православный человек постоянно распят молитвами между небом и землёй, подобно радуге, связующей вершину неба с бездной земли. И тогда как телом он молитвенно ходит по скорбному земному муравейнику, душой пребывает горе`, где Христос сидит одесную Бога.

Что есть человек? Мешок кровавой грязи, и в нём закваска всех бесконечностей. Возводя себя на высоту, человек исчезает в божественной беспредельности; низводя в пучину, тонет в демоническом беспределе. Человек? Маленький бог в грязи, иногда — демон в роскошном убранстве. Нет более естественного принципа: будьте совершенны, как Бог! Ибо нет никакой более страшной реальности, чем влюблённость человека в зло и его бездны.

Какая радость быть человеком. Она познаётся, как только человек почувствует другого человека Христом, ибо всегда ощутит его как собрата, причём как вечного собрата, собрата с богоподобным естеством. Каждый человек — это твой вечный брат, твой бессмертный собрат. Следи за тем, как ты с ним поступаешь! Рассмотри, что мыслишь о нём! Исследуй, что о нём говоришь! Вникни в то, что ты ему желаешь! Ибо и в вечности тебе придётся с ним жить. Потому пусть всё у нас будет бессмертно и вечно: и наша любовь к человеку, и наше добро, и наша истина, и наша правда.

Вся мудрость христианина заключается в следующем: держаться непрестанно за Господа Иисуса Христа, держаться молитвой, держаться постом, держаться милостыней, держаться любовью, держаться кротостью, держаться смирением, держаться Святым Причащением, держаться святой исповедью, — всем этим держаться за Него, неизменного, ничем и никем не заменимого Бога и Господа — каждым Святым Таинством и каждым святым богоугодным делом. И что тогда? — Тогда над всеми смертями, над всеми мучениями ты всегда восторжествуешь радостью: радостью веры, радостью спасения…

Радость — быть человеком! Потому что Бог стал Бого-человеком. Этим открыты и даны человеку все божественные силы, и совершенства, и бесконечности. Следовательно, нет отчаяния для человека с тех пор, как Бог стал человеком, ибо из всякой горести и отчаяния — Божественный выход, и взлёт, и восхождение в Царство Божественной вечной Жизни, вечной Истины, вечной Любви, вечной Радости.

«и уже не я живу, но живет во мне Христос » [Гал.2:20].

Кто такой православный христианин — очень важный вопрос, и к размышлению над ним надо возвращаться достаточно часто. И мы к нему тоже ещё не раз будем возвращаться.

Краткий ответ всегда будет: «тот, кто живёт по-православному ». Только понимание «по-православному » будет меняться.

«сие надлежит делать, и того не оставлять » [см. Лк.11:42]. Православная жизнь сочетает две стороны:

• жизнь и дела по Евангелию и
• сознательное исповедание веры.

Православие не устанавливает каких-то жёстких законов, которые бы позволили точно и однозначно определить, как себя вести и кто является православным. Жизнь бесконечно разнообразна, а человеку дана свобода и воля выбирать, как ему поступить правильно. Уникальная личность позволяет человеку осуществить правильный выбор уникальным личным способом, и этот способ правильного поведения будет у разных людей разным, соответствующим его неповторимой личности.

Более того, и это важно: Православие требует от человека научиться самому делать правильный выбор и правильно себя вести. Именно это умение делает человека православным.

Человеку свойственно ошибаться, даже святым, лишь Господь наш Иисус единственный был безгрешным. И что же, ошибся — и перестал быть православным? - Нет! Человек может покаяться, очиститься, вернуться к православной жизни.

Есть определённые ограничения на исповедание веры, за которые нельзя выйти и остаться православным. Эти ограничения определены Вселенскими и Поместными Соборами и приняты полнотой Православной Церкви. Эти решения так и назывались — «оросы» — «пределы», «границы». Так, мы исповедуем Единого Бога Троицу и Иисуса Христа, Сына Божия, истинного Человека и истинного Бога. Но внутри этих ограничений каждый христианин может иметь своё мнение и менять его по мере духовного роста.

«Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные » .

Если мнение не верно или сомнительно, Церковь через святоотеческое наследие, священноначалие, более духовно опытных своих членов поправит и вразумит, но с большой любовью — где нет любви к человеку, там нет Христа.

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею [дар] пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что [могу] и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы »

Осуждать можно (и нужно) некоторые поступки человека, но не человека — образ Божий.

Таким образом, есть некоторые признаки православного человека. Но жизнь — не геометрия. Почти все эти признаки не необходимы и все эти признаки не достаточны.

Снова вспомним, что надо быть как дети. Ребёнок узнаёт всё постепенно, знает о своём незнании но не впадает от этого в уныние, и всю жизнь учится быть человеком. Так и мы должны.

Сразу всего не узнаешь, но важно стремиться стать и быть православным и стараться вести себя по-православному. Вера — осуществление ожидаемого .

И так. Первый обязательный признак православного — крещение. Любому православному стоит почаще вспоминать чин крещения:

• Вспоминать вопросы и повторять свои ответы: «Отрицаешися ли сатаны, и всех дел его, и всех аггел его, и всего служения его, и всея гордыни его? », «Отреклся ли еси сатаны? », «Сочетаваешися ли Христу? », «Сочетался ли еси Христу и веруеши ли Ему? », — «Сочетахся и верую Ему, яко Царю и Богу »; «Покланяюся Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Троице Единосущней и Нераздельней ». Святитель Игнатий Брянчанинов советовал каждый раз выходя из дома троекратно исповедовать с крестным знамением: «Отрецаюся тебя, сатано, и всея гордыни твоея, и всех дел твоих, и сочетаюся Тебе, Христе, во имя Отца и Сына, и Святого Духа ».
• Знать Символ Веры.

Другие признаки православного человека. Все эти признаки не обязательны (но желательны) и не достаточны.

Православный человек:

• Считает себя православным. Это почти обязательный признак, если не обязательный.
• Посещает службы в храме достаточно регулярно. Вообще-то, каждую неделю. Как некоторый посильный минимум по нашей немощи — хотя бы раз в месяц.
• Верит в рай, ад, ангелов, дьявола, загробную жизнь, религиозные чудеса [и воскресение мертвых (из Символа)].
• Участвует в Таинствах, регулярно исповедуется и причащается. По опросам, несколько раз в год причащаются только 20% из тех, кто относит себя к православным. Преподобный Серафим Саровский советовал причащаться не реже 16 раз в году.
• Постится.
• Выполняет утреннее и вечернее правило. Молится в течение дня. Или хотя бы ежедневно молится. Всякое дело следует начать молитвой. На эти случаи есть в молитвослове особые псалмы и молитвы.
• Читал Новый Завет.
• Читал Псалтирь.
• Читал Катехизис.
• Читал Ветхий Завет.
• Знает некоторый «православный минимум».

При оценке числа православных в опросах обычно используют какую-то подборку из этих признаков. Если использовать их все, число православных будет меньше величины статистической погрешности. Т.е., таких православных у нас ничтожно мало.

В православный минимум входит:

• Знать наизусть; «Отче наш », Символ Веры, «Достойно есть… », «Богородице Дево, радуйся… »;
• Знать наизусть или очень близко к тексту: Десять Заповедей Божиих [Исх 20, 1—17]; Заповеди блаженства [Мф 5, 3—11]; утренние и вечерние молитвы по краткому молитвослову.
• Знать псалмы 31й, 50й, 90й.
• Помнить число и значение основных таинств. Их семь: Крещение, Евхаристия, или причащение, Миропомазание, Священство, или рукоположение, Покаяние, Брак, Елеосвящение, или соборование.
• Знать, как вести себя в Храме.
• Помнить, что к исповеди и причастию надо готовиться.
• Знать важнейшие праздники и о них.
• Знать о постах и понимать их смысл.

Бог и человек в Православной Церкви

От самых простых поместных символов веры до наиболее возвышенного богословия ее святых, во всех своих литургических прошениях и славословиях Православная возглашает, что следует не только верить в Бога, любить Его, поклоняться и служить Ему, – Его следует также и познать. Столетия назад святитель Афанасий, великий защитник Православия, писал: «Ибо какой смысл существовать творению, если оно не может знать своего Творца? Как люди могут быть разумными, если они не имеют никакого знания Слова и Разума Отца, через Которого они получили свое существование? Они были бы не лучше, чем животные, не имея никакого знания, кроме земных вещей. И почему должен был сотворить их вообще, если Он не побудил бы их знать Его? Но благой Бог дал им долю в Своем собственном образе, то есть в нашем Господе Иисусе Христе, и сделал их даже по собственному образу и подобию.

Почему? Просто, чтобы через этот дар богоподобия в себе они могли бы почувствовать Абсолютный Образ, Который является Самим Словом, и через Него познать Отца. Это познание своего Творца является для людей единственной действительно счастливой и благословенной жизнью».

Характерной приметой нашего времени является отрицание того, что может быть познан в любом реальном значении слова знание. Не только существующие широко распространенные и распространяющиеся философские системы утверждают, что знание может относиться только к «земным вещам», к области того, что можно увидеть, взвесить и измерить, и, возможно, также к миру математических и логических форм. Но и социологи, психологи и даже политики нередко заявляют, что любое утверждение о том, что может быть познан, напрямую открывает путь к религиозному фанатизму, так как это равнозначно утверждению, что в моральных, богословских и духовных вопросах некоторые люди – правы, а другие – ошибаются. Сегодня встречаются даже богословы, утверждающие, что знание Бога, строго говоря, невозможно. Они говорят, что существует множество «богословий», в которых имеется не только многообразие человеческих выражений, концепций, символов и слов о Боге, но в которых есть также определенные разногласия в вопросах о том, Кто и каков Бог, как Он действует в мире и по отношению к миру. Это множество богословий, иногда даже противоречащих друг другу, оправдывает свое существование утверждением, что абсолютно непознаваем в Его сокровенном внутреннем бытии (так называемый апофатический характер Бога), говоря, что есть бесконечное разнообразие выражений и проявлений Бога в Его творениях и в Его действиях по отношению к ним и огромное разнообразие ситуаций и обстоятельств, в которых люди делают свои суждения о характере Бога и Его деятельности, используя многообразные категории выражения и объяснения.

В то время как утверждается, что является непознаваемым в Его сущности, что, действительно, есть множество проявлений Бога и Его откровений Своим творениям, что, действительно, в человеческой мысли и речи существует огромное разнообразие форм и категорий относящихся к Богу выражений, православная традиция остается твердой, подобно адаманту, в своем утверждении, что не все человеческие мысли и слова о Боге «соответствуют Божеству». И правда, большинство идей и слов человека о Боге явно неправильны, являясь лишь бесплодными фантазиями человеческого ума, а не плодом опытного познания Бога в Его действительном самооткровении.

Таким образом, позиция Православной Церкви остается неизменной: есть правда и неправда в богословских и духовных вопросах, а богословие– и именно христианское богословие – не вопрос вкуса или мнения, рассуждения или эрудиции. Также это не вопрос установления правильных философских предпосылок и представления верных логических заключений в правильных философских категориях. Это – единственно и исключительно вопрос правильной формулировки определения тайны бытия и действия Бога, как открывает Себя Своим творениям, «соделывая спасение, – как говорит псалмопевец, – посреде земли» ().

Бог может и должен быть познан. Это – свидетельство Православия. открывает Себя Своим творениям, которые способны к познанию Его и которые находят свою истинную жизнь в этом знании. Бог проявляет Себя. Он не составляет какие-то сведения о Себе, которые передает, или некоторую информацию, которую Он сообщает о Себе. Он открывает Себя тем, кого он сотворил по образу Своему и по подобию для определенной цели познания Его. Все в Нем и для блаженства в этом бесконечно возрастающем познании в вечности.

Божественным образом и подобием Божиим, по которому люди – мужчины и женщины – сотворены, согласно православному вероучению, является вечный и несозданный Образ и Слово Божие, называемый в Священном Писании Единородным Сыном Божиим. Сын Божий существует с Богом в полном единстве сущности, действия и жизни вместе со Святым Духом Божиим. Мы уже встречали это утверждение в приведенных выше словах святителя Афанасия. «Образ Бога» является Божественной Личностью. Он – Сын и Слово Отца, Которое существует с Ним «от начала», Тот, в Котором, посредством Которого и для Которого все сотворено и Которым «все стоит» (). Это – вера Церкви, подтвержденная в Священном Писании и засвидетельствованная святыми Ветхого и Нового Заветов: «Словом Господним небеса утвердишася и духом уст Его вся сила их» ().

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» ().

«…в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей…» ().

«Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое... все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит» ().

Чистые сердцем видят Бога всюду: в себе, в других, в каждом и во всем. Они знают, что «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь» (). Они знают, что небеса и земля исполнены Его славой (ср. ). Они способны к наблюдению и вере, к вере и ведению (см. ). Только безумец может сказать в сердце своем, именно что в его сердце – нет Бога. И это происходит потому, что «они развратились и совершили гнусные преступления». Он не «ищет Бога». Он «уклонился». Он не «взывает к Богу». Он не «разумевает» (). Описание псалмопевцем этого безумного и причин его безумства было подытожено в святоотеческой церковной традиции утверждением, что причина любого человеческого невежества (неведения о Боге) – произвольное отвержение Бога, укорененное в гордой самовлюбленности.

Мы должны это ясно видеть и хорошо это понимать. Знание Бога дается тем, кто хочет этого, тем, кто ищет его от всего сердца, тем, кто желают его более всего и кто ничего кроме этого не хочет. Это – Божие обетование. Тот, кто ищет, найдет. Есть множество причин, по которым люди отказываются искать Его и не желают обрести; все из них, так или иначе, движимы гордым себялюбием, которое также может быть названо нечистотой сердца. Как говорит Священное Писание , засвидетельствованное святыми, нечистые сердцем слепы, потому что предпочитают свою мудрость мудрости Божией и свои собственные пути путям Господним. Некоторые из них, как говорит апостол Павел, имеют «ревность по Боге», но остаются слепы, потому что предпочитают свою собственную правду той, которая исходит от Бога (см. ). Они – те, кто делает своими жертвами других через оглашение своего безумия, которое проявляется в целых порочных культурах и цивилизациях, смятении и хаосе.

Сведение человеческого существа к чему-то иному, и причем к бесконечно меньшему, чем творение, созданное по образу и подобию Божию, предназначенное, чтобы быть вместилищем мудрости, знания и самого Божественного достоинства, является величайшей трагедией. Человеческая личность создана, чтобы быть «Богом по благодати». Это – христианский опыт и свидетельство. Но жажда к самоудовлетворению путем самоутверждения вопреки действительности завершилась отрывом человеческих личностей от источника их бытия, которым является Бог, и таким образом безнадежно поработила их «стихиям века сего» (), чей образ исчезает. Сегодня существует множество теорий о человеческой личности, которые делают ее всем, только не образом Божиим; начиная от ничтожных моментов какого-либо мифического историко-эволюционного процесса или материально-экономической диалектики до пассивных жертв биологических, социальных, экономических, психологических или сексуальных сил, чья тирания по сравнению с богами, которых они якобы разрушили, несравнимо более безжалостна и жестока. И даже некоторые христианские богословы дают свою ученую санкцию порабощающей власти самодостаточной и самообъясняющей природе «естества», лишь усиливая этим ее губительное повреждение.

Но не надо идти этим путем. Православное христианство, или, точнее, Бог и Его Христос здесь, чтобы дать нам свидетельство. Возможность для людей осуществить свободу быть чадами Божиими им дана, сохраняется, гарантируется и осуществляется живым Богом, Который привел людей в этот мир, как сказал преподобный Максим Исповедник , по Своей милости, которой Он и является по своей природе... если только они имеют глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, и разум и сердца, чтобы понимать.

Часть 2

Всякий раз, когда истинный и живой Бог опытно познается, это происходит через Его Слово и Его Дух. Этому нас учит Священное Писание и святые: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (). «Никто не знает Сына, кроме Отца, и Отца не знает никто, кроме Сына и кому Сын хочет открыть» ().

Когда бы, где бы и как бы ни познавался Бог, Он может быть познан только посредством Его Сына и Его Духа. Даже закоренелый атеист или человек, который никогда не слышал об Отце, Сыне или Духе, который в высшей степени недоверчиво относится ко всему доброму, красивому и истинному, имеет в этом смысле – согласно православной традиции – некоторое знание о Боге, а это возможно лишь посредством Его Сына, который есть Его Слово и Образ, и посредством Его Святого Духа. Человеческая природа, по определению, есть отражение Бога. Она разумна и духовна; она сопричастна Божественному Слову и Духу. Каждый человек имеет на себе печать образа Божия и вдохновлен дыханием Божиим (см. ), чтобы явить образ Божий среди твари. Человеческие личности могут познавать и трудиться, созидать и управлять в силу своей общности со своим Создателем. Где бы и кем бы ни обреталась истина, там пребывает и со Своим Словом, Которое есть Истина, и Его Духом Истины. Где бы и в ком бы ни была любовь или любой вид добродетели, или красоты, или мудрости, или силы, или мира… или любые из качеств и свойств, которые в совершенстве принадлежат Богу, там присутствует и Сам Бог, в Своем Слове (Сыне) и Своем Божественном Духе.

Творение в его полноте – в небесах и на земле, в растениях и животных, во всем, что существует, – создано, чтобы быть богооткровением несозданной Полноты, отражением великолепного сияния Божества, Которое сосредоточило Свою созидательную деятельность и энергию в человеческих личностях, которые по своей природе суть «микрокосмы», охватывающие полноту созидательных возможностей, и «посредники» всего тварного бытия перед престолом Творца. Вспомним, что писал об этом святитель Григорий Нисский : «Существует самый безопасный способ сохранить то ценное, чем вы обладаете: осознать, насколько ваш Создатель почтил вас перед всеми другими созданиями. Он не создал по Своему подобию ни небеса, ни луну, ни солнце, ни красоту звезд, ни что-то еще, что превосходит понимание. Только вы являетесь подобием Вечной Красоты, и если вы посмотрите на Него, вы станете подобны Ему, подражая Ему, Который сияет в вас, Чья слава отражается в вашей чистоте. Ничто во всем создании не может сравниться с вашим величием. Небеса могут уместиться на ладони Бога… но хотя Он настолько велик, вы можете вместить Его во всей полноте. Он живет в вас… Он проникает все ваше существо…»

В то время как человек, вследствие греха извратив свою богоподобную природу гордым себялюбием, погружает себя, своих детей и весь мир в невежество, безумие и темноту, Сам Создатель стремится привести его опять в общение с Собой. Творец действует так же, как Он действует всегда: посредством Его Сына и Его Духа, которых святой Ириней называл «двумя руками Бога». Он действует в Своем самооткровении – в законе и пророках Израиля, Его избранного народа. Он действует посредством Своего Слова и Своего Духа, чтобы можно было познать Его и поклоняться Ему и обрести жизнь в Его имени. И когда наконец появилась человеческая личность, через которую стало возможным исполнение завершающего действия самооткровения Божия – через ее совершенное послушание воле Божией, Сын Божий и Слово родился от Пресвятой Девы Марии и соединился с самым существом тварного бытия и жизни, чтобы все оживотворить Духом Божиим. Как говорит во время совершения таинства крещения: «Ты бо Бог сый неописанный, безначальный же и неизглаголанный, пришел еси на землю, зрак раба приим, в подобии человечестем быв; не бо терпел еси Владыко, милосердия ради милости Твоея, зрети от диавола мучима рода человеча, но пришел еси и спасл еси нас. Исповедуем благодать, проповедуем милость, не таим благодеяния; естества нашего роды свободил еси, девственную освятил еси утробу Рождеством Твоим; вся тварь воспевает Тя явльшегося: Ты бо Бог наш на земли явился еси, и с человеки пожил еси».

Эта молитва, взятая из православного чинопоследования крещения и читаемая при освящении воды, показывает самую сущность христианской веры: «И Слово стало плотью и обитало с нами, полное благодати и истины…» ().

Как должен был поступить Бог, вопрошает святитель Афанасий, когда Он видел человека, угнетенного диаволом, как только не прийти и не спасти его?

«Что было Богу делать перед лицом этого обесчеловечивания человечества, всеобщего сокрытия познания Себя хитростью злых духов?.. Должен ли Он был оставаться безмолвным перед такой великой неправотой и позволять людям продолжать так обманываться и оставлять их в невежестве о Себе? Если так, то что пользы было бы их творить по Своему собственному образу первоначально?.. Что тогда Богу было делать? Что еще Он мог бы сделать, будучи Богом, как не обновить Свой образ в человечестве так, чтобы через это люди могли бы еще раз вернуться к познанию Его? И как это могло бы быть выполнено, кроме как пришествием Самого образа, нашего Спасителя Иисуса Христа?.. Слово Божие пришло лично, потому что Он только один является образом Отца, Кто мог бы восстановить человека, сотворенного по Его образу».

Православная Церковь возвещает это основополагающее вероучительное положение не только в первой молитве чинопоследования крещения, в котором и через которое человеческая личность возрождается, оживляется и возвращается к своему первоначальному состоянию, как созданная по образу Божию; но она также помещает подтверждение этого в центр евхаристического благодарения в Божественной литургии, названной именем святителя Василия Великого :

«Не бо отвратился еси создания Твоего в конец (окончательно), еже (которое) сотворил еси, Блаже, ниже забыл еси дела рук Твоих, но посетил еси многообразне (различно) ради милосердия милости Твоея: пророки послал еси, сотворил еси силы (чудеса и знамения) святыми Твоими, (в) коемждо роде благоугодившими Тебе; глаголал еси нам усты (устами) раб Твоих пророков, предвозвещая нам хотящее (долженствующее прийти) быти спасение; закон дал еси в помощь; ангелы поставил еси хранители; егда же прииде исполнение (совершение) времен, глаголал еси нам Самем Сыном Твоим, Имже и веки сотворил еси, иже сый сияние славы Твоея и начертание (образ) ипостаси Твоея, нося же вся глаголом силы Своея, не хищение непщева еже быти равен (не почитал хищением быть равным) Тебе Богу и Отцу; но Сый превечный, на земли явися, и человеком споживе, и от Девы святыя воплощься, истощи Себе, зрак раба приемь, сообразен быв телу смирения нашего, да нас сообразны сотворит образу славы Своея».

Об этом молится святая Церковь и этому учит Священное Писание . Иисус Христос, воплощенное Слово, пришел, чтобы избавить человека от бесовского заблуждения и темноты, чтобы освободить его от порабощения греховной культуре и традиции и чтобы ввести его опять в царство Божественной мудрости, познания и света. Священное Писание, особенно писания апостолов, повторяют это снова и снова. Мудрость и Слово Божие пришло в мир в человеческом образе, в человеческой плоти, и в Нем обитает «вся полнота Божества телесно» так, что в Нем человек может «совлечься ветхого человека с делами его» и «облечься в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его» ().

Иисус Христос обновляет человеческую природу через освящение и запечатление ее Духом Божиим. Это совершается Святым Духом, Духом Истины, который исходит от Отца и посылается в мир через Сына, через Которого люди приходят к познанию Бога и обращаются к Нему с Его навеки возвеличенным именем «Авва, Отче». Святой Дух берет то, что Христово, и возвещает это людям, напоминая все, что Христос говорил и делал, и наставляя Его людей на всякую истину. Современный православный подвижник старец Силуан, умерший на Святой горе Афон в 1938 году, описал этот путь познания Бога Духом Святым:

«Бог познается Святым Духом, и Святой Дух наполняет всего человека: душу, разум и тело. Так познается на небесах и на земле.

Если бы вы знали любовь Бога к нам, то возненавидели бы и суетные заботы и день и ночь горячо молились. Тогда Бог даст вам Его благодать, и вы познаете Его через Святого Духа, и после смерти, когда вы будете в раю, там вы также будете знать Его через Святого Духа, как вы знали Его на земле.

Нам не нужно богатство или учение, чтобы знать Бога. Мы просто должны быть послушны и трезвы, иметь смиренный дух и любовь к окружающим нас.

Мы можем учиться столько, сколько мы будем жить, но мы не познаем Бога, если мы не будем жить согласно Его заповедям, не познается через учение, но Святым Духом. Многие философы и ученые достигли веры в существование Бога, но они не познали Его. Верить в Бога – одно, познать Бога – другое. И на небесах и на земле Бог познается только Святым Духом, а не через обычное учение.

Святые говорили, что они видели Бога; и все же есть люди, которые говорят, что Бога нет. Без сомнения они говорят это, поскольку они не познали Бога, но это совсем не значит, что Его нет. Святые говорят о том, что они реально видели, о том, что они знают… Даже души язычников чувствовали, что есть, хотя они и не знали, как поклоняться истинному Богу. Но Святой Дух наставлял пророков, а потом апостолов, а после них наших святых отцов и епископов, и таким образом истинная вера достигла до нас. И мы познали Бога Святым Духом, и когда мы познали Его, наши души утвердились в Нем».

Это учение крестьянина-монаха нашего времени могло бы быть представлено как антиинтеллектуальное, антибогословское ханжество человека, оправдывающего свой недостаток культуры, образования и свою оторванность от светских наук бессмысленным обращением к харизматической набожности и мистическому озарению. Но изложенное ничем не отличается от учения святого Павла, апостола язычников, и святого Иоанна Богослова, которых никто не может обвинять в недостатке эрудиции. Это также учение величайших богословов и интеллектуалов христианской традиции, мужчин и женщин, изучивших философию, литературу и все гуманитарные и естественные науки своего времени .

Учение старца Силуана ошибочно принимают за крайне индивидуалистическое, которое никоим образом не может быть выражено в объективных терминах. К нему относятся как к выражению простого благочестия или пророчеству, а не как к богословию, так как оно, по мнению тех, кто его отрицает, лишено научного подтверждения и имеет при этом существенный недостаток: оно не выражено в определенных исторических, общих, установленных и объективно существующих формах. Однако по мнению православных богословов, в писаниях старца Силуана излажен его личный опыт, который может быть принят только в том случае, если существует некое сообщество в пределах времени и пространства этого мира, которое хранит такой опыт и делится с ним каждым, кто вступает в его истинную жизнь. Для православного христианина это сообщество существует. Оно называется Христовой.

Часть 3

В новом завете, который Бог заключает с Его народом во Христе, Он Сам учит его, вселяя в него «новый Дух», который является Его собственным Духом, Духом Божиим. В православной традиции видится как «жизнь во Святом Духе» и «Царство Божие на земле» не в смысле «внутреннего» и «мистического» пути внутренней жизни души, но конкретно и объективно в духовной и канонической жизни общества, которое существует в определенном месте и времени, действует в человеческой истории и есть в наше время. Известный русский православный богослов о. Сергий Булгаков так писал об этом в своей книге«Православие»: «Православие – это Христова на земле. Церковь Христова не организация; это – новая жизнь со Христом и во Христе, руководимая Святым Духом. Христос, Сын Божий, пришел на землю, стал человеком, соединив Свою Божественную природу с человеческой».

Церковь как тело Христово, которое живет жизнью Христа, является, таким образом, областью, где Святой Дух живет и действует. Более того, оживотворяется Святым Духом, потому что она – тело Христово. Поэтому Церковь может рассматриваться как благословенная жизнь во Святом Духе или жизнь Святого Духа в человечестве.

По этой же причине святитель Киприан Карфагенский мог написать столетиями раньше: «тот не христианин, кто не в Христовой Церкви», и «не может иметь Бога отцом тот, кто не имеет матерью Церковь», и более прямо: «без Церкви нет спасения». О. Георгий Флоровский, комментируя этот текст, назвал его тавтологией, потому что «Спасение – ».

«Он и есть глава тела Церкви; Он – начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство, ибо благоугодно было [Отцу], чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив чрез Него, Кровию креста Его, и земное, и небесное…» ().

«Открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем, в устроение полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом… И все покорил под ноги Его, поставил Его выше всего, главою Церкви, Которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» ().

Часть 4

Сегодня для христиан крайне необходимо вновь открыть . Нужно идти дальше разговоров о богословии и традициях, об обогащении многих сект и деноминаций и вновь открыть для себя реальность «дома Божия, который есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» ().

Бог установил Свой последний и непреложный завет с людьми в Его Сыне, Мессии. То, что предсказывали пророки, исполнилось. Завет в крови Сына Божия, живой храм, движимый Духом Божиим, с нами. Бог – с нами. Дева зачала и родила Сына. пришел и установил Свою Церковь, и «врата ада не одолеют ее» ().

Церковь живого Бога существует на земле. Это не какой-то невидимый идеал, существующий далеко в небесах. Также это не совокупность конкурирующих и противоречащих деноминаций и сект. Это и не харизматическое товарищество верующих, поющих о своем единстве в Духе, несмотря на всю очевидность обратного. И это не собрание семейств, каждое из которых исповедует свой собственный особенный путь. И это не организация, имеющая Божественное установление, управляемая на земле священными монархами, издающими безошибочные декреты и моральные установления для духовной пользы подвластных им. Это – Бога живого; союз Жениха и Его Невесты; Главы и Его тела; Истинной Виноградной Лозы с Ее ветвями; Краеугольного камня с Его живыми камнями, слагающимися в живой храм в совершенной свободе Духа Божия; Первосвященника, приносящего Себя, и тех, кто с Ним, в совершенную жертву Отцу; Царя Царства Небесного с теми, кто царствует в Нем и вместе с Ним; Доброго пастыря с Его словесным стадом; Учителя с Его учениками; Бога с человеком и человека с Богом в совершенном общении правды и любви, в совершенном единстве бытия и жизни, в совершенной свободе Живоначальной Троицы.

Церковь живого Бога – священное сообщество. Оно существует на земле как объективная, историческая действительность. Она едина с Божиим единством. Она свята Его святостью. Она всеобъемлюща безграничной полнотой Его Божественного бытия и жизни. Она – апостольская Его Божественной миссией. Она – вечная жизнь, Царство Божие на земле, само спасение.

«Как от Божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия, через познание Призвавшего нас славою и благостию, которыми дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соделались причастниками Божеского естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью» ().

В Церкви Христовой люди вводятся в рай и становятся причастниками Божественного естества Святой Троицы. Евхаристическая жертва Церкви – всеобъемлющий акт ее самореализации как священного сообщества. Также евхаристия является выражением существа Церкви как самого спасения. Люди спасаются через , потому что само ее существование состоит в общении с Богом, в Котором все «небесное и земное» (). В Церкви люди участвуют в Божественной литургии Святой Троицы – «едином действии» трех Божественных Лиц: Отца, Сына и Святого Духа (слово «литургия» означает «общественное служение»). Они сослужат небесной литургии ангелов, присоединяются к непрестанному пению трисвятой песни Творцу. Они участвуют в космической литургии, соучаствуя небесам и земле и всему творению в «хвалении Бога» и «проповедании славы Божией» (см.: ). Они вступают в реальность несравненно более страшную и величественную, чем та, от видения которой на вершине горы Синай древний Моисей «трепетал от страха».

«Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу, и к крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева… Итак, мы, приемля Царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что наш есть огонь поядающий» ().

Это в конечном итоге и есть тот «покрытый золотом культ, наполненный дымом ладана и сонмом мерцающих в священном мраке изображений» Томаса Мертона. возвещает о том, что Бог – с нами, и мы – с Ним, со всеми ангелами и святыми и всем творением в «царстве непоколебимом». Все в Церкви: не только иконы и ладан, но и песнопения, догматы и молитвы, облачения и свечи, обряды и посты – свидетельствуют, что Церковь – спасение: соединение с Богом в Его искупленном, возрожденном, преображенном и прославленном творении. Все говорит о том, что Мессия уже пришел, что Бог – с нами и что все обновлено. Все кричит о том, что «через Него… имеем доступ к Отцу, в одном Духе» и «не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу… имея Самого Иисуса Христа краеугольным [камнем], на Котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» ().

В Божественной литургии мы видим, с какой целью был сотворен мир. Мы видим Бога и человека такими, какими они должны быть. Мы имеем ведение, данное нам святым Иоанном Богословом в Апокалипсисе. И даже больше, чем ведение. Мы имеем действительность. Мы имеем спасение.

Сегодня существует много теорий спасения. Одни манипулируют индивидуалистическими терминами, обращаясь к людским «душам». Другие – коллективистские по природе и имеют дело с «историей» или «обществом», «космосом» или «процессом». Фактически все они радикально противопоставляют этот мир и будущий век. И фактически ни одна из них не рассматривает как священный опыт воссозданного мира Божия, обновленного во Христе и Духе в Царство Божие. Сегодня мир слишком часто, даже богословами, характеризуется как конец сам по себе, который будет то ли «мертвым концом», достойным отвержения и презрения, то ли славным концом, который будет с очевидностью утверждаться сам в себе. И будущий век слишком часто видится как действительность, совершенно чуждая жизни этого мира, действительность, презираемая и отверженная некоторыми как вымышленный «пирог на том свете», в то время как другие возлюбили его как радикальный, противоположный ответ этой «долине плача». Для истинной Христовой Церкви, однако, такие противопоставления невозможны. В ней они преодолеваются.

Бог сотворил мир и назвал его «весьма хорошим». Бог любит мир, который Он сотворил, и делает все, что может, чтобы спасти его, послав Своего единородного Сына, чтобы Он стал его жизнью, когда мир стал развращенным, испорченным и мертвым. не только возвещает это; она также молится об этом в своей литургии и таинствах. (Мы уже видели это в приведенных нами цитатах молитв, читаемых на литургии и во время крещения). Бог спасает мир, Он любит мир как тело и невесту Его Сына, Который истощает Себя для Его возлюбленной, становясь тем же, что и она: тварным, проклятым, и мертвым, чтобы сделать ее такой же, как и Он: божественной, святой, праведной и вечно живой.

Бог не благословляет и не одобряет мир в его мятеже и порочности. И при этом Он не презирает и не отвергает его при его злобе и грехе. Он просто любит его и спасает его. Напомню еще раз: – это спасение. Это мир, искупленный любящим его Богом. Это мир, опытно познанный как Царство Божие теми, кто имеет глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, и умы, хотящие понимать. Это Царство, явленное здесь и сейчас присутствием Христа в Духе.

«Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим» ().

Вопрос Церкви – ключевой для нашего времени. Это самый острый вопрос, стоящий перед христианами сегодня. Это вопрос, от решения которого зависит не только судьба христиан и христианства, но и всего творения. Стоящий перед нами сегодня выбор есть выбор между христианством по существу и в силе, христианством объективной правды и вселенского значения или христианством вкуса и мнения, субъективного утверждения и академического спора. Выбор – между христианством Христа, и Царством Божиим или христианством, представляемым в виде одной из многих «религий» падшего мира, подобным им в разнообразии противоречивых разновидностей и форм.

Один из современных авторов (кажется, Честертон) написал, что когда человек прекращает верить в истинного Бога и в Его , он не начинает верить в ничто; он скорее верит в нечто. И как много сейчас этих верующих в «нечто» даже среди тех, кто носит имя христиан, в том числе и православных христиан. Отход христианства от объективной реальности Церкви как Царства Божия на земле и его растворение в огромном разнообразии «нечто» является величайшей трагедией. Это началось с искажений, порожденных богословствованиями, которые исходили не из опытного познания Бога в Церкви, но из воображения человеческих умов. В свою очередь, эти богословствования привели к искажениям в духовной жизни общества, погрузившим нас во мрак и хаос, в которых мы и ныне, блуждая, ищем себя.

Искаженное видение Бога искажает опыт Церкви, а искаженный опыт Церкви порождает искаженное мировоззрение. Круг расширяется, превращаясь в бесконечную цепь искаженных мировоззрений и опытов бытия и жизни человека. Мы живем с ними сегодня. Они укоренились в христианстве, они яростно выступают против своих же собственных основ. Они, если можно так выразиться, представляют собой , сошедшее с ума (речь идет, конечно же, не о Православии, а о других христианских вероисповеданиях. – Примеч. перев. )! И есть такие, кто оправдывает это безумие, ссылаясь на необходимость разнообразия, на универсальность и даже на… Пятидесятницу! Нам кажется, более подошли бы ссылки на вавилонское столпотворение, как говорится в кондаке самого праздника Пятидесятницы: «Егда снизшед языки слия, разделяше языки Вышний; егда же огненныя языки раздаяше, в соединение вся призва, и согласно славим Всесвятаго Духа» («Когда Всевышний сошел смешать языки (во время вавилонского столпотворения), тогда он разделил народы, когда же Он раздавал огненные языки (в день Пятидесятницы), то призвал всех к единению, и единодушно славим Всесвятого Духа).

Часть 5

В наше время многие люди интересуются духовной жизнью. Духовность входит в моду. Если бы мы знали историю лучше, мы могли бы это предсказать. Существует некая закономерность: после периода упадка веры, эпохи гражданской борьбы, времени истощения чувств в поиске удовлетворения неизбежно следует время религиозного возрождения и интереса к «духовным» предметам. Хочется знать, что из этих двух более долгожданно: секуляризм или духовность? Особенно в культуре, где Христос и Дух отделены от Церкви как литургического, священного сообщества с ее Священным Писанием, догматами, канонами и святыми. Христианская духовная жизнь без объективной реальности Церкви, в которой эта жизнь осуществляется, Церкви, которая является жизнью, обречена в своем развитии на полное расстройство и провал. Она не сможет помочь, но будет неполным и искаженным опытом жизни, смешением многих вещей – темных и светлых, неспособной, в конечном счете, руководить и удовлетворить человека. Духовная жизнь без Церкви, даже когда люди берут Библию в качестве руководства, не только не может быть верной, но и вредна. Она, вероятнее всего, приведет к тому, о чем предупреждал апостол Павел, говоря, не будьте «колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения» ().

Это, однако, не значит, что миллионы людей вне Православной Церкви лишены милости Божией и автоматически отсечены от Царства Небесного. Милость Божия, конечно, простирается за земные границы Церкви как канонической организации. Это утверждает православное вероучение. Дух Божий «дышит, где хочет». Христос не узник Его Церкви. Он – всей Вселенной. Он – Владыка всех. Он просвещает каждого приходящего в мир. Он хочет, чтобы все люди были спасены и пребывали в познании истины. Он содействует этой цели всей Своей Божественной властью и любовью.

Но православное вероучение утверждает и то, что простое членство в Церкви не гарантирует спасение. – спасение, но человек может принимать участие в ее спасительной жизни и в свое осуждение. Это случается, когда человек участвует в ее священной жизни без борьбы за ту жизнь, которая есть жизнь в ее полноте, в каждый момент своего существования. И даже тогда, когда люди не уклоняются от участия в церковной жизни, но в действительности противятся благодати Божией, они неизбежно становятся хуже вместо того, чтобы быть лучше, становятся более темными вместо того, чтобы быть светлее, «более мертвыми» вместо того, чтобы еще больше наполняться жизнью. Они становятся раздражительными, ожесточенными, подозрительными, обиженными, ревнивыми, осуждающими других и духовно опустошенными. «Страшно впасть в руки Бога живаго… потому что Бог наш есть огонь поядающий» ().

Духовная жизнь, согласно православному вероучению, есть личное приобретение и применение того, что таинственно подается в благодатной жизни Церкви. Это личное возделывание того, что было дано человеку в ее мистической жизни и деятельности. Это – осуществление литургии Церкви в повседневной жизни. Это – преобразование обычной рутинной ежедневной работы в блаженное ожидание Дня Господня. Это – непрерывное усилие, чтобы исполнить то, о чем молимся и что провозглашаем. Одним словом, это аскетическое усилие делается возможным благодаря вере и благодати, непрестанному умиранию и воскресению со Христом, непрестанному общению Святого Духа, постоянным духовным пребыванием на брачной вечере Агнца. Это и распятие на кресте плоти с ее «страстьми и похотьми». Это и принятие и несение креста, без которого никто не может быть ни христианином, ни человеком, ни, конечно, обоженным.

Из православных святых никого нельзя назвать более «харизматическим» и «мистическим», чем преподобный Симеон Новый Богослов . Следующий отрывок из его духовных поучений как нельзя лучше характеризует Православие (вспомните еще раз слова Томаса Мертона) как религию весьма «мистическую» и «высоко духовную»: «Единственное, что требует от нас, смертных, Бог это то, чтобы мы не грешили… это просто сохраняет неповрежденным тот образ и то высокое положение, которыми мы обладаем по своей природе. Облаченные в сияющие одежды Духа, мы пребываем в Боге и Он в нас. Благодатью мы становимся богами и сынами Божиими и просвещаемся светом Его познания…

Воистину, мы должны прежде всего преклонить свои выи к ярму Христовых заповедей… ходя в них и усердно пребывая в них даже до смерти, навечно обновляющей нас, и сотворяющих нас новым раем Божиим, когда посредством Святого Духа Сын и Отец войдут в нас и будут обитать в нас.

Давайте посмотрим, как должно славить Бога. Мы можем Его прославить только таким же образом, каким прославил Его Сын… Но тем, чем Сын прославил Своего Отца, Отец прославил и Его Самого. Постараемся же и мы сделать то, что сделал Сын…

Крест – это значит умереть для всего мира; переносить скорби, искушения и другие страсти Христа. В несении этого креста с совершенным терпением мы подражаем страстям Христовым и таким образом прославляем нашего Бога Отца как Его сыновья по благодати, сонаследники Христа»

В этом – традиционная «духовность» (кавычки автора. – Примеч. перев. ) Православной Церкви. Это – путь, через который познается и прославляется, путь, через который человеческая личность находит и реализует себя как творение Божие. Это – путь самоистощающей любви. В конечном счете, это – путь страдания.

Православная духовность – духовность страдания, или, более точно, сострадательной любви. Это – путь, идя по которому человек становится совершенным, поскольку на этом пути Сам Христос совершился в Своем человечестве.

«Но мы видим, что за претерпение смерти увенчан славою и честию Иисус, Который не много был унижен пред ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить за всех. Ибо надлежало, чтобы Тот, для Которого все и от Которого все, приводящего многих сынов в славу, вождя спасения их совершил через страдания… Хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» ().

Почему Мессия, воплощенный Сын Божий, совершился через страдание? Единственный ответ, который может быть, тот, что указан Самим Христом: совершенство есть любовь; а любовь в падшем мире неизбежно страдает. Иначе и быть не может. В любви также таится причина того, почему люди могут обрести себя только теряя себя для других; наполнить себя, истощив себя для других; открыть себя, потеряв себя ради других. По той же причине истинно свободными являются те люди, которые служат другим; единственно истинно богатыми являются те, которые сделались бедными; истинно сильными – те, что кротко преодолевают зло добром. И, наконец, человек только тогда истинно живет, когда он желает и может умереть, отдавая полностью себя; ибо в «этом мире» является наивысшей жертвой, а жертвенность присуща природе Бога и Его жизни как Любви.

Мы уже размышляли над тем, что Бог Всемогущий по существу является самоистощающимся бытием. Мы видели, как, согласно православному опыту и пониманию, Бог, если бы был ограничен в Его собственном индивидуальном существовании, не мог бы быть Богом, который есть . Это самоистощение Бога было проявлено во всем своем величии и славе во время крестных страданий Христа. И именно это самоистощение Христа по человечеству, которое Сын Божий воспринял «нас ради человек и нашего ради спасения», делает Его человечество совершенным и источником совершенства для всех.

Нет никакой «трагедии» в вечном самоистощении Бога в троичном бытии и жизни. И не будет «трагедии» в самоистощающей любви, которая составляет сущность жизни грядущего Царства Божия. Но в «мире сем», этом падшем мире, чей властелин – диавол и образ которого преходящ, совершенство в любви – это всегда крест, страшная трагедия, но которая в личности Христа преобразуется в победу и славу.

Содержание вечной жизни и совершенствования так же, как и содержание православной духовности, – это сораспятие со Христом в сострадательной любви правды ради. В этом значение «новой заповеди» Христа, что мы должны любить друг друга, как и Он возлюбил нас. Это не просто еще одна заповедь о любви. – «старая заповедь», ниспосланная нам Богом «от начала» (см.: ). Новая заповедь, данная новой твари, – любить тою же любовью, которой возлюбил нас Бог и которую Отец влил в наши сердца посредством Его Святого Духа.

«И хвалимся надеждою славы Божией. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» ().

Единый истинный и живой Бог – это Бог, который есть Любовь, и, являясь Любовью, Он страдает в нас, с нами и для нас в Его Сыне посредством Его Духа. Каждый человек сотворен по образу и подобию этого Бога, Который есть Любовь, Чей несотворенный, Божественный образ – Его Единородный Сын – был послан в мир как , «возлюбленный Сын» Его, чтобы быть распятым (). Совершенствование человеческой личности и сама сущность духовной жизни состоит в приобщении Божественной природе и соучастии в Его жизни. И в этом мире это означает необходимость всегда соучаствовать в Его страданиях с радостью и блаженством.

Таково, в основном, понимание Бога и человека в Православной Церкви. Это видение Бога, распятого во плоти из любви к сотворенному Им миру для того, чтобы Его творение путем сострадательной любви в Нем и с Ним могло стать тем же, что и Он. Этот Промысл Божий исполнился и совершился на Кресте. Это было показано в житиях святых Божиих.

«Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры, Иисуса, Который вместо предлежащей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия. Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими. Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха… Ибо Господь, кого любит, того наказывает… для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным чрез него доставляет мирный плод праведности. Итак, укрепите опустившиеся руки и ослабевшие колена и ходите прямо ногами вашими… старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа» ().

Мертон Томас (Merton Thomas), (1915–1968) – американский католический (цистерцианский) монах, известный католический писатель.

Отцы-каппадокийцы – святитель Василий Великий, его брат святой Григорий Нисский и его друг святой , называемый также Богословом, – также как и святители Иоанн Златоуст, Иоанн Дамаскин и Григорий Палама были, несомненно, образованы в светских науках, но и их учение такое же, как и у старца Силуана. В наше время такие ученые, как Флоровский, Лосский, Булгаков, Флоренский, Верховский, Шмеман и Мейендорф, все академически образованы, и многие из них пришли к богословию только после занятия философскими, литературными и научными исследованиями. Все они также преподают учение монаха-крестьянина со Святой горы Афон. Известный духовный писатель архиепископ Антоний (Блум), митрополит Сурожский, живущий в Лондоне как глава местной епархии Русской Православной Церкви, остается при этом и практикующим врачом.